От Саламина до Мидуэя. История войны на море
От Саламина до Мидуэя. История войны на море
Вопросы М.Э. Морозову. Господа! Если вы имеете вопросы, касающиеся действий нашего флота и авиации в ВОВ , то можете задать их персонально Мирославу Эдуардовичу вот здесь

АвторСообщение
поручик Бруммель
администратор


Пост N: 739
Рейтинг: 1
ссылка на сообщение  Отправлено: 08.12.07 23:54. Заголовок: Морозов М. "Несостоявшийся Пёрл-Харбор или, как и почему потерпела крах операция «Айсштосс"


Мирослав Морозов

"Несостоявшийся Пёрл-Харбор или, как и почему потерпела крах операция "Айсштосс"*



* При подготовке настоящей статьи использовался перевод статьи Г. Хюммельхена «Операция «Айсштосс», опубликованной в журнале «Марине Рундшау» №4 за 1959 г. Перевод с немецкого выполнен С.А. Липатовым.


Общеизвестно, что успешный исход битвы за Москву ознаменовал собой начало перелома в войне. Для военно-политической верхушки третьего рейха он означал окончательный крах стратегии блицкрига, в связи с чем ей предстояло перестроить свои планы, армию и экономику в соответствии с требованиями затяжной войны. Признание подобной перспективы автоматически выдвигало на повестку дня огромное число проблем, которые раньше сознательно игнорировались. Не последнее место в их ряду занимала проблема обеспечения германских морских коммуникаций в Балтийском море. И если в 41-м считалось, что она отпадет сама собой после захвата Ленинграда, то в начале весны 1942 г., когда в Генеральном штабе сухопутных войск Вермахта составлялись планы новой летней кампании, русская «северная столица» даже не фигурировала в списке первоочередных целей наступления.

Какой рисовалась противнику ситуация на море? За время скоротечной кампании 41-го Краснознаменный Балтийский флот был сильно потрепан, но далеко не побежден. Он все еще включал в себя 104 надводных корабля, в том числе линкор «Октябрьская революция», легкие крейсера «Киров» и «Максим Горький», лидер, 10 эсминцев, а также 41 подводную лодку. С середины декабря все эти корабли прочно вмерзли в лед у набережных Невы, но в предшествующий период подлодки регулярно прорывались для крейсерства за пределы Финского залива, а эсминцы принимали самое активное участие в эвакуации военно-морской базы Ханко. До базы, находившейся в устье залива, нашим кораблям приходилось преодолевать около 200 миль через контролируемые противником воды. Вот здесь и выяснилась полная беспомощность союзного (германо-финского) флота. Дело в том, что запланировав скорое взятие Ленинграда и других советских военно-морских баз, германские стратеги решили не отвлекать главные силы Кригсмарине от борьбы на западных театрах. Для действий на Балтике выделялись лишь небольшие силы торпедных катеров, минных заградителей, пятерка подводных лодок и одна (806-я) группа бомбардировочной авиации. Наиболее действенным средством борьбы с Балтфлотом стали минные заграждения (к началу ноября 1941 г. в Финском заливе только противником было выставлено 3960 мин и 2400 минных защитников), но, как показала эвакуация Ханко, без надводных кораблей и самолетов* одних мин оказалось недостаточно для срыва советских операций на море. О том, как поведут себя «советы» после вскрытия залива ото льда можно было только догадываться.

* Германское авиационное командование «Балтийское море» было расформировано 27.10.1941. Входившие в его состав подразделения гидроавиации были переброшены на Черное море, 806-я группа в течение ноября 1941 г. действовала с аэродрома Сиверская в качестве обычного бомбардировочного подразделения, а в конце декабря, после месячного отдыха и пополнения в Германии перелетела на авиабазы Сицилии для действий против Мальты.

Была и еще одна, возможно даже более важная причина, толкавшая к проведению операции по уничтожению кораблей КБФ. Хотя в летней кампании 42-го главный удар наносился немцами на южном стратегическом направлении, командование Вермахта понимало, что даже в случае успеха для достижения полной победы предстояло бы осуществить еще несколько крупных операций, одной из которых неизбежно должен был бы стать новый штурм «города на Неве». В плане его подготовки уничтожение советских крупных надводных кораблей имело далеко не последнее значение. Судите сами: из 360 артиллерийских орудий калибром более 100 мм, которыми обладал Балтфлот к началу сентября 41-го 153 (42,5%) находились на кораблях. Процент орудий от 180 мм и более был еще более высоким (48 из 101 - т.е. 47,5%). Во время отражения сентябрьского штурма Ленинграда береговая и корабельная артиллерия КБФ выпустила по наземным целям 25392 снаряда калибром более 100 мм, в т.ч. 5828 180 - 406-мм и более. Более половины (около 13 тысяч) снарядов было выпущено кораблями. В новом 1942-м угроза для немцев со стороны флотской артиллерии сохранялась. Только за три первых месяца года балтийцы выпустили 14050 снарядов калибром более 100 мм.

Еще в конце сентября, фактически уже после того, как германское наступление захлебнулось под мощным заградительным огнем флотских «чемоданов» командование 1-го воздушного флота провело против находившихся в Кронштадте кораблей небольшой «блиц», в результате чего линкор «Марат» получил сильнейшие повреждения, а лидер «Минск» и эсминец «Стерегущий» затонули. Таким образом, уничтожив* всего три корабля немцы вывели из строя сразу 35 крупнокалиберных орудий, что стало весьма заметным успехом. С учетом этого обстоятельства уничтожение советского флота в Ленинграде становилось не только необходимым шагом но и наиболее правильным с точки зрения критерия «стоимость-эффективность» способом приложения усилий.

* Официально корабли продолжали числиться в составе флота. Линкор «Марат» с разрушенной носовой частью к октябрю 1941 г. был введен в строй в качестве плавучей батареи (введены в строй две из четырех трехорудийных башен главного (305-мм) калибра, демонтированы и введены в качестве береговых уцелевшие 120-мм пушки противоминного калибра), лидер поднят и введен в строй в 1943 г., эсминец - в 1945 г.

Противник начал подготовку к кампании на Балтике еще в феврале - задолго до вскрытия Финского залива ото льда. Первым в плане мероприятий стоял захват островов Финского залива: Гогланда, Большого и Малого Тютерса. Овладение ими позволяло создать мощную морскую позицию в восточной части Финского залива и таким образом заблокировать советский флот в районе Кронштадта - Ленинграда. В связи с ожесточенными боями, которые в это время вела 18-я германская армия западнее реки Волхов и в районе станции Погостье, выделенные для операции немецкие сухопутные силы были использованы в другом месте. В конце-концов захватом островов пришлось заняться финнам. Единственное, о чем они просили своего могущественного союзника, так это о поддержки авиацией. Данный вопрос решался на самом высоком уровне и в финале выглядел так: Люфтваффе поддерживали финнов небольшим нарядом самолетов в течение двух дней, но при любом исходе боев Геринг был вынужден пообещать фюреру, что по мере возникновения возможности 1-й воздушный флот обязательно предпримет операцию по уничтожению сил Балтфлота в Ленинграде. Забегая вперед, отметим, что острова были захвачены финскими войсками при поддержке одного немецкого батальона и группы эстонских добровольцев в период с 27 по 30 марта, а советские попытки отбить их назад, прекратились из-за начала таяния льда. С операцией ВВС все складывалось гораздо сложнее.

Директива на проведение операции, получившей кодовое наименование «Айсштосс» («Ледовый удар») была подписана командующим 1-м воздушным флотом генерал-полковником Альфредом Келлером 26 февраля. Ответственным за разработку плана и проведение операции назначался штаб 1-го авиакорпуса (командующий - генерал авиации Гельмут Ферстер).

Текст директивы содержал буквально следующее:

«Незадолго до ледохода одной массированной атакой пикирующих бомбардировщиков под прикрытием истребителей уничтожить находящиеся в Финском заливе тяжелые корабли русского флота (1 линкор , 2 крейсер типа "Киров", 1 минный крейсер "Марти").
Для проведения этой атаки 1-му воздушному корпусу дополнительно будет придана одна группа пикирующих бомбардировщиков.

Принимая во внимание возможность, что предусмотренные для пикирующих бомбардировщиков и истребителей аэродромы подскока ко времени намеченной атаки в связи со временем года могут быть залиты водой и стать непригодными, командованию 1-го воздушного корпуса сообщить в отдел оберквартирмейстера 1-го воздушного флота, с каких аэродромов можно будет осуществить подскок, если это вообще будет возможно. Если эти аэродромы находятся слишком глубоко в тылу, что сделает невозможным проведение операции в связи с ограниченностью радиуса действия, командованию 1-го воздушного корпуса срочно сообщить об этом, чтобы атака была проведена в то время, когда с учетом радиуса действия предусмотренные для операции части могли использовать аэродромы до их прихода в негодность.

В любом случае необходимо уничтожить указанные корабли до начала судоходства в Финском заливе.
Командиру 1-го воздушного корпуса до 1 марта 1942 г. доложить план атаки с указанием времени и привлекаемых сил».


Какими же силами располагал 1-й авиакорпус для осуществления столь ответственной задачи? На бумаге они выглядели достаточно внушительно. Корпус, составлявший единственное авиационное соединение 1-го воздушного флота располагал 6 бомбардировочными (II и III/KG1, I/KG3, I и II/KG4, I/KG53), 2 пикировочными (III/StG1, I/StG2) и 5 истребительными (III/JG3, I/JG51, I-III/JG54) авиагруппами, что давало штатную численность в 220 двухмоторными и 70 пикирующих бомбардировщиков при примерно 180 истребителях. На самом деле эти цифры следовало бы сократить более, чем на треть, поскольку подавляющее большинство групп беспрерывно находилось на фронте с начала войны. Но даже после сокращения мы получим лишь общее количество самолетов. Среднесуточное же число боеготовых машин в феврале, по сведеньям германского историка Г. Хюммельхена составляло лишь 48 двухмоторных, 27 пикирующих бомбардировщиков и 60 истребителей. Сказывалось отсутствие опыта эксплуатации техники в суровых зимних условиях, малочисленность аэродромов с твердым покрытием и многое другое. В то же время боевая нагрузка по сравнению с осенним периодом, напротив значительно возросла. Дело в том, что войскам группы армий «Север», занимавшим позиции от Великих Лук до берега Финского залива, противостояло четыре советских фронта (Ленинградский, Волховский, Северо-Западный и правое крыло Калининского фронта), которые проводили одновременно три крупные наступательные операции. Сначала войска Северо-Западного и Калининского фронтов нанесли сильный удар на Торопецком направлении, разгромив правый фланг 16-й германской армии. Немецкий гарнизон в городе Холм был окружен и на протяжении более чем трех месяцев снабжался исключительно по воздуху. Затем, используя предыдущий успех, Северо-Западный фронт развернул наступление в районе южнее озера Ильмень, и хотя не смог освободить Старую Руссу, 25 февраля окружил 2-й корпус 16-й армии под Демянском. Параллельно севернее Ильменя развивалась печально известная Любанская операция. С большим трудом 2-й ударной армии генерала Н. Клыкова (с середины апреля в командование армией вступил заместитель командующего войсками Волховского фронта генерал А.А. Власов) удалось прорвать оборону противника в районе Спасской Полисти и продвинуться на 70 км вглубь контролируемой противником территории. Встречные удары 54-й армии Ленинградского фронта в районе Погостья, принесли результаты только в конце февраля. Нашим частям удалось продвинуться на 22 км после чего они были остановлены.


Подготовка к вылету пикирующего бомбардировщика Ju87B, зима 1941/42 гг.

1-й воздушный корпус принимал самое активное участие в отражении всех советских ударов. В условиях общей нехватки войск и очаговой обороны, строившейся немцами вокруг населенных пунктов, шоссейных и железных дорог, авиация играла роль своеобразного связующего звена, силы, которая препятствовала соединениям Красной Армии осуществлять многочисленные охваты и обходы по бездорожью. Масштабы этой поддержки были довольно большими. Так в феврале бомбардировщики 1-го авиакорпуса (среднесуточное количество исправных машин в этом месяце составляло 75, в т.ч. 27 - пикировщики) совершили около 4600 боевых вылетов, из них 855 с целью сброса грузов окруженным войскам. На головы наших солдат обрушилось 3440 тонн бомб. Еще 2566 вылетов произвели истребители и 288 разведчики. По донесениям пилотов Люфтваффе они сбили 201 советский самолет при собственных потерях в 13 бомбардировщиков, 5 истребителей и 2 разведчика (по всей вероятности речь идет только о 100% потерянных самолетах).


Таблица №1

В марте бои продолжались с еще большим ожесточением. Параллельно с парированием советских ударов в районе Любани (19 марта немцам удалось временно перерезать все коммуникации 2-й ударной армии) и Погостья авиация противника поддержала очередную безуспешную попытку по деблокаде Холма, а с 21 марта пыталась расчистить дорогу ударной группе генерала Зейдлица, шедшей на соединение с окруженцами демянского котла. В этом месяце каждый исправный бомбардировщик 1-го авиакорпуса совершал в среднем в сутки более 4 вылетов (!!!) в результате чего их число выросло до 9075 (в т.ч. 1104 для сброса продуктов и 127 для бомбежки железнодорожных станций, остальные для непосредственной поддержки войск - сброшено 8170 т бомб). Количество вылетов истребителей и разведчиков составляло 3865 и 324 соответственно. Потери составили 20 бомбардировщиков, 11 истребителей и разведчик. Приведенные цифры свидетельствуют, что части ВВС противника действовали с огромным напряжением главным образом в интересах сухопутных войск и на остальные задачи у них просто не хватало сил и времени. Так немцы практически отказались от достаточно важных акций против Ленинграда и полностью прекратили налеты бомбардировщиков на ледовую трассу «Дороги жизни». А тут какие-то корабли! Но приказ надо выполнять, тем более, что первоначально поставленные директивой сроки выдержать не удалось, а 22 и 28 марта в адрес штаба 1-го авиакорпуса были сделаны соответствующие напоминания.

Разработанный в штабе корпуса план операции вполне заслуживает отдельного упоминания. С авиационной точки зрения он, очевидно, смотрелся безупречно. Замысел операции заключался в нанесении одного массированного удара, с минимальной растяжкой по времени между атакующими эшелонами.

Непосредственно в налете предстояло участвовать бомбардировщикам из II и III/KG 1 (укомплектована Ju-88; дислоцировалась на аэродромах Дно и Псков), двух групп KG 4 (Не-111; Рига-Спилве), пикирующим бомбардировщикам групп III/StG 1 (Городец), I и II/StG 2 (Дно и Госткино соответственно) - всего более сотни ударных самолетов, под прикрытием истребителей I и II/JG 54 (Красногвардейск и Сиверская).


Дислокация аэродромов противника под Ленинградом.

Порядок приоритетности целей был следующим:

а) линкор «Октябрьская революция»
б) крейсера типа «Киров»
в) недостроенный тяжелый крейсер «Петропавловск»*
г) «минный крейсер» (на самом деле минный заградитель) «Марти»
д) остальные корабли

* Куплен в Германии в 1940 г., бывший «Лютцов». Корабль был потоплен огнем немецких батарей в Торговом порту Ленинграда еще 17-18 сентября 1941 г.


Дислокация кораблей КБФ в Ленинграде и на реке Нева к началу операции «Айсштосс»

Главный удар по линкору и крейсерам должны были нанести Ju88 KG1, использовав для этой цели тяжелые авиабомбы. «Штуки» могли атаковать любые корабли в порядке их приоритетности, а Не111 доверялось подавить позиции зенитной артиллерии. Предварительно эту же задачу должна была решать осадная артиллерия 18-й армии. Удары по аэродромам перехватчиков не планировались, но часть сил истребителей выделялась для их блокировки. В дополнение к дневному налету силами KG4 планировалось совершить ночной рейд с использованием осветительных бомб «для усиления эффекта».

Более придирчивый взгляд не оставляет сомнений, что в плане был скрыт целый ряд недостатков. Во-первых вызывает некоторое удивление тот факт, что немцы довольно слабо использовали собственный опыт сентябрьских налетов на Кронштадт, что возможно было связано с тем, что в предыдущем случае их планировал штаб 8-го авиакорпуса, имевший куда больший опыт подобных действий. Совершив около 400 боевых вылетов в трех крупных налетах противнику удалось потопить тогда лишь три корабля. Теперь же флот находился в устье Невы под защитой куда более мощной ПВО Ленинграда, что безусловно требовало совершенно иного наряда сил.

Во-вторых, использование бомб калибром 1000 и более килограммов в данном случае было очевидной ошибкой. В советском флоте не было кораблей со столь толстым горизонтальным бронированием, чтобы использовать подобные боеприпасы. Упоминавшийся линкор «Марат» получил фатальные повреждения в результате попадания всего двух 500-кг фугасных бомб, которых оказалось достаточно, чтобы вызвать детонацию боекомплекта носовой башни. Крейсера жестоко страдали от 2-3 прямых попаданий тяжелых фугасок, а не один из эсминцев, погибших от воздушных ударов в ходе войны, не выдержал более 2-3 250-кг или 1-2 500-кг бомб. Перейдя на тяжелые бомбы немцы серьезно уменьшали число возможных попаданий. Забегая вперед отметим, что ни одна тяжелая бомба так и не нашла цель. Кроме того само наличие замедлителя во взрывателе бронебойной авиабомбы исключало взрыв при ударе о лед или воду, детонация же такой бомбы о дно Невы, в связи с малым количеством ВВ, не могла дать никакого эффекта. Результаты применения фугасных авиабомб в условиях сплошного ледяного покрова намного уступал ожиданиям штабных планировщиков. В случае взрыва такого боеприпаса на льду рядом с кораблем его корпус не испытывал опаснейшего гидродинамического удара, получая лишь осколочные повреждения в надводной части.

В-третьих, нельзя пройти мимо того, что в процессе планирования исполнители несколько исказили первоначальный замысел верховного командования. Требование провести операцию непременно до освобождения восточной части Финского залива ото льда недвусмысленно говорило о том, что «наверху» больше опасались действий кораблей Балтфлота на морском направлении, чем обстрелов осаждающих войск. С этой точки зрения в качестве наиболее приоритетных целей должны были фигурировать эсминцы и подводные лодки. Крейсера и линкор, в связи с серьезной минной опасностью, вряд ли вышли бы в море, и возможность удара по ним сохранялась бы на протяжении длительного времени вплоть до начала непосредственной подготовки штурма, т.е. как минимум до начала осени.

Не смогли немцы и соблюсти скрытность подготовки операции. По данным наших постов ВНОС в марте самолеты-разведчики противника совершили над городом, преимущественно в районе стоянки кораблей около 240 пролетов. И все же точный характер предстоящей операции врага тогда разгадан не был.

Очевидно недооценивали немцы систему ПВО Ленинграда. Количество зенитных орудий (на этом вопросе мы еще остановимся) было очевидно большим, чем то, которое можно подавить четырьмя десятками выделяемых бомбардировщиков. Кроме того составители плана совершенно проигнорировали необходимость подавления радиолокационных станций. По-видимому, более правильным было бы выделение против объектов ПВО до 60-70% ударных самолетов, в то время как атаку кораблей осуществила бы наиболее опытная треть экипажей.

По вполне понятным причинам подготовка осуществлялась крайне медленно. Главным образом она сводилась к составлению фотоплана стоянки кораблей и подготовке аэродромов подскока, которые предстояло использовать группам самолетов, постоянно дислоцировавшимся на аэродромах южнее озера Ильмень. Параллельно производился завоз авиабомб необходимых калибров. В ударе планировалось использовать бронебойные бомбы PC-1000 и PC-1400 (цифры означают калибр в килограммах), а также фугасные SC-1000, SC-1800, практически не применимые против обычных целей.

Усиления авиационной группировки вопреки утверждениям многих отечественных авторов фактически не производилось. С большим трудом с центрального направления удалось перебросить под Ленинград группу пикировщиков II/StG 2, что, впрочем, практически не отразилось на численности боеготовых машин.

Что касается пилотов и самолетов частей 1-го воздушного флота, то об их непосредственной подготовке к операции* косвенно можно судить по следующим фразам из приказа Геринга от 29 марта: «... по-видимому будет возможно провести в день операции вылет для поддержки сухопутных войск до атаки кораблей и еще один вылет после». Иными словами для морально и физически истощенных летчиков удар по кораблям был лишь одним из многих событий в длинной череде полетов и боев. До некоторой степени это компенсировалось богатым боевым опытом привлекаемых частей - все группы, особенно истребительные и пикировочные относились к элитным «юнитам» авиации Третьего рейха. Так в составе трех пикировочных групп находилось как минимум шесть кавалеров Рыцарского креста, а в составе JG54 - не менее десятка. Самым именитым истребителем был командир первой группы этой эскадры капитан Филипп, одержавший 31 марта 1942 г. свою 100-ю победу и награжденный Рыцарским крестом с дубовыми листьями и мечами. Вообще же тот факт, что вопреки здравому смыслу готовившимся к удару подразделениям не было предоставлено время для изучения цели и отдыха наводит на подозрение, что операция проводилась штабом авиакорпуса исключительно «для галочки», чтобы удовлетворить «блажь» высокого начальства. Может все просчеты планирования и подготовки объясняются именно этим?...

* В статье Г. Хюммельхена имеется указание на то, что 26 марта командующий 1-м воздушным флотом приказал провести учения, после чего на льду одного из озер были нарисованы контуры советских кораблей в соответствии с их размещением на Неве. В советской литературе данный факт обычно используется в качестве подтверждения тщательной подготовки к операции, однако, в тексте статьи Хюммельхена нет упоминания о том, что подобные учения были проведены, а с учетом интенсивности использования бомбардировочной авиации, сама их возможность вызывает большие сомнения.


«Мессермитт» капитана Филиппа с отметками 100 побед на аэродроме Красногвардейск, 31 марта 1942 г.

Чем же располагала к моменту начала операции советская сторона? Из таблицы №2 видно, что при несомненном превосходстве в воздухе и более, чем 2-кратном в истребителях наши ВВС весьма уступала противнику в количестве и качестве ударной авиации. В то же время, даже сосредоточив значительные силы на ленинградском направлении (таблица №3) немцы не добились превосходства над силами ПВО.


Таблица №2


Таблица №3

Непосредственно задачу противовоздушной обороны Ленинграда решал Ленинградский корпусной район ПВО, преобразованный 5 апреля в Ленинградскую армию ПВО. Командующим районом и армией являлся бывший начальник ПВО КБФ генерал-майор береговой службы Г.С. Зашихин. Кроме зенитно-артиллерийских частей армии оперативно подчинялся 7-й истребительный авиакорпус ПВО (командир - генерал-майор Е.Е. Ерлыкин).

В состав авиакорпуса входили закаленные в боях 11-й гвардейский, 26, 123, 124 и 158-й истребительные полки. Примерно на 75% части были укомплектованы новой техникой, однако количество боеготовых экипажей не превышало 50-60 (на 1.5.1942 г. - 42). Опыт ночных полетов имело всего 8-10 летчиков, что характеризует уровень подготовленности личного состава как недостаточно высокий. Один из полков - 123-й - дислоцировался восточнее города и отвечал за ПВО железнодорожных станций и дорог, куда по «Дороге жизни» прибывало драгоценное продовольствие и другие грузы. Что касается истребительных полков КБФ, то ни входили в состав западного (кронштадского) сектора и базировались на аэродромах Бычье Поле (о. Котлин; 71-й иап) и Гора Валдай (Ораниенбаумский плацдарм; 11-й иап). Наиболее опытные и укомплектованные истребительные части (3 и 4-й гиап, 12-я киаэ) размещались в районе Новой Ладоги и в связи с прекращением немецких налетов на «Дорогу жизни» полностью переключились на поддержку войск в районе Погостья.


«Ишачки» 4-го гвардейского полка на аэродроме Выстав (район Новой Ладоги), весна 1942 г. К сожалению, наиболее многочисленная и лучшая часть авиации Балтфлота на протяжении большей части войны действовала в качестве фронтовой авиации Ленинградского и Волховского фронтов.

Фронтовая авиация в районе Ленинграда была сознательно ослаблена в связи с тем, что в этот период ленинградская группа войск не вела активных действий. Два полка (14-й гиап и 15-й гшап) подчинялись непосредственно штабу 23-й армии, занимавшей позиции на Карельском перешейке, а остальные два полка и две эскадрильи (44-й бап, 286-й иап, 117-я раэ и 50-я каэ) входили в состав ВВС фронта. В связи с тем, что исправных самолетов в данных частях оставалось крайне мало фактически обязанности фронтовой авиации выполняли полки 7-го иак, а на ораниенбаумском направлении - ВВС КБФ.

Кроме истребителей в защите ленинградского неба участвовали 115, 169, 189, 192, 194, 351-й зенитно-артиллерийские, 2-й зенитно-пулеметный и 2-й прожекторный полки, 20 и 251-й отдельные зенитно-артиллерийские дивизионы, а также отдельные батальоны ВНОС. Важным отличием Ленинградского района ПВО являлось сравнительно широкое внедрение радиолокации - в составе 72-го отдельного батальона ВНОС к апрелю 1942 г. находилось семь станций «Редут» (РУС-2), три из которых располагались южнее Ленинграда. К сожалению установка первых радиолокационных станций орудийной наводки СОН затягивалась и в эксплуатацию они вошли только с октября.


Радиолокационная станция РУС-2 («Редут»).

Как и в случае с истребителями зенитно-артиллерийские части Ленармии ПВО усиливались зенитчиками флота. Кроме трех полков, обеспечивавших ПВО Кронштадта и Ижорского сектора специально для защиты кораблей в устье Невы в феврале 1942 г. был сформирован 9-й зенап КБФ (командир - майор Г.Г. Мухамедов в составе 9, 59 и 95-го зенад), к началу апреля располагавший 12 зенитными батареями, (46 орудий и 18 пулеметов). Именно им вместе с расчетами зенитных орудий кораблей предстояло выдержать основную тяжесть ударов. После обнаружения многочисленных разведчиков в район стоянки кораблей были подтянуты подразделения 169-го зенап и 2-го зенпулп (8 батарей среднего и 5 малого калибра и пулеметных). 15 марта из Кронштадта в Ленинград перевели 5 зенитных батарей флота.


76-мм орудие 822-я батареи 9-го зенитно-артиллерийского полка КБФ на огневой позиции на площади Пушкина, январь 1942 г.

Характеризуя ПВО Ленинграда накануне налетов невозможно не упомянуть о состоянии самого города. За плечами у ленинградцев была беспримерная по своему трагизму блокадная зима, унесшая жизни сотен тысяч людей. Даже после наступившей к середине зимы сравнительной стабилизации снабжения смертность, среди истощенного голодом населения оставалась высокой. В апреле в Ленинграде похоронили 102.497 человек - больше, чем в любой другой месяц блокады. Но дух ленинградцев не был сломлен! 27 марта по инициативе местных и партийных органов началась операция по расчистке территории города, в которой приняло участие более трехсот тысяч горожан. 15 апреля по городу возобновилось движение трамваев. Все, кто видел это, не могли удержаться от слез...







Die uberwasserpiraten den Unterwasserpiraten Спасибо: 0 
Профиль
Ответов - 2 [только новые]


поручик Бруммель
администратор


Пост N: 740
Рейтинг: 1
ссылка на сообщение  Отправлено: 09.12.07 01:41. Заголовок: Вечером 3 апреля шта..


Вечером 3 апреля штаб 1-го воздушного флота получил приказ: «В соответствии с решением командующего Люфтваффе нанести удар «Айсштосс», не принимая во внимание наземные боевые действия, а с учетом условий погоды...». В данном случае они благоприятствовали противнику - день 4 апреля оказался ясным и солнечным. После обеда с немецких аэродромов взлетело 62 Ju87, 33 Ju88 и 37 Не111. Истребительное сопровождение составляли 59 Bf109F.

С утра противник обрушил на Ленинград всю мощь огня дальнобойных орудий. Поскольку зимой 1941/1942 гг. немцы отвели свои осадные батареи за пределы радиуса полевой артиллерии Ленинградского фронта (примерно 20-25 км от переднего края) точность ведения огня оказалась довольно невысокой. Выпустив большое число снарядов противнику удалось поразить только базу торпедных катеров «Литке» и нанести некоторые потери расчетам зенитных орудий. Так например в 1-й батарее 169-го зенап вышли из строя две пушки из четырех. Сильнее пострадали прилегающие к Неве кварталы, кое-где вспыхнули пожары.

Командующий КБФ адмирал В.Ф. Трибуц вспоминал:
«Обычный артиллерийский обстрел Ленинграда по квадратам на этот раз сменился обстрелом районов, прилегающих к Неве и ее основным протокам, а также судостроительных заводов. Когда в моем кабинете от разрыва первого снаряда вылетели стекла (штаб КБФ размещался в здании Военно-морской академии - прим. М.М.) я сказал начальнику штаба флота Юрию Федоровичу Раллю:
- Гитлеровцы думают, что подавили обстрелом наши зенитки. Теперь будет массированный налет*»
.

* Трибуц В.Ф. Балтийцы сражаются. М., 1985. С. 218.

Однако факты не подтверждают подобной адмиральской прозорливости. В частности не было отдано указание о развертывании воздушного патруля флотских истребителей над стоянкой кораблей. Впрочем, это и не удивительно - враг частенько обстреливал город, но с ноября 1941 г. не производил массированных воздушных налетов. В основном реакция штаба КБФ свелась к организации подавления вражеских орудий. Ответный огонь в этот день вели шесть батарей железнодорожной артиллерии. Шестерка И-16 71-го иап обнаружила вражеские батареи в районе поселка им. Володарского и произвела их штурмовку.

Основные события развернулись с наступлением вечера. Вспоминает старший оператор РЛС «Редут-4»* Е.Ю. Сенятин:

«4 апреля в 16.00 на боевое дежурство заступила смена лейтенанта Н.В. Шаталина... Прошло уже более двух часов, а целей все не было. Вдруг в самом конце развертки на индикаторе появился еле заметный импульс. Он постепенно рос. Через некоторое время по скорости полета, характеру отраженного сигнала и курсу стало ясно, что это большая группа бомбардировщиков.

В 18.35 на главный пост ВНОС было передано первое донесение. Через несколько минут появилась вторая, а затем третья группа самолетов. Бомбардировщики шли эшелонами»
**. Все эти данные своевременно поступили на главный пост ВНОС, откуда отражением налета руководил лично генерал Зашихин.

* В данном случае «Редут-4» не обозначение модификации, а номер комплекта РЛС РУС-2 в 72-м батальоне ВНОС. Станция «Редут-4» дислоцировалась в районе Волкова кладбища.

** «Редуты» на защите Ленинграда. Л., 1990. С. 50.


И все же сигнал воздушной тревоги прозвучал в городе одновременно с падением первых бомб - в 18.52-18.55. Вспоминает командир Ленинградской ВМБ контр-адмирал Ю.А. Пантелеев: «Около семи вечера, когда я возвращался из штаба флота по набережной к себе на командный пункт в Адмиралтейство, на кораблях, стоявших в Неве, прозвучали вдруг тревожные сигналы. Все мощные громкоговорители на перекрестках Васильевского острова разом загудели: «Воздушная тревога». Почти в ту же минуту кто-то на панели крикнул: «Бомба!» - и мы отчетливо услышали ее противный свист. Высокий ледяной султан взметнулся на Неве в месте падения бомбы. На берегу и на кораблях грохотали зенитки. Мы выскочили из машины и увидели, как вдоль реки с востока летят, медленно снижаясь, восемь или десять «Юнкерсов-88». Чуть поодаль и ближе к левому берегу реки шла другая группа вражеских самолетов. Вдали за каждой из этих групп видны были в воздухе еще маленькие движущиеся точки. Такого большого налета на Ленинград давно не было»*.

* Пантелеев Ю.А. Морской фронт. М., 1965. С. 311-312.

Чем же было вызвано промедление, которое при других обстоятельствах могло иметь весьма трагические последствия? Дело в том, что по существовавшим тогда правилам донесение «Редутов» нуждалось в подтверждении постами ВНОС. Противник же осуществлял выход в атаку со стороны Петергофа и Пушкина, вследствие чего был обнаружен визуально лишь в самый последний момент.

По данным штаба Ленармии ПВО противник пытался нанести удар силами около 100 бомбардировщиков (реально 132) из которых к городу и кораблям прорвалось лишь 58. До некоторой степени расхождение в данных может объяснятся тем обстоятельством, что часть Не111 КG4 сбросила бомбы на позиции 169-го зенап в Торговом порту, т.е. не долетев до места стоянки флота. Подавить меткий заградительный огонь зенитчиков не удалось. Их действия полностью сорвали атаку на крейсер «Максим Горький», стоявший в том же районе - корпус корабля получил лишь мелкие осколочные пробоины в надводной части никак не отразившиеся на его боеспособности.

Главный удар наносился по линкору «Октябрьская революция». По данным нашей ПВО нападение осуществлялось следующим образом: на протяжении 36 минут корабль поэскадрильно атаковало более 30 (по некоторым данным 33) пикирующих бомбардировщика. Прямых попаданий не было, но не менее семи бомб крупного калибра упало в радиусе 100 м от корабля. Борта и надстройки получили незначительные повреждения от осколков. Зенитчики «Октябрины» претендовали на уничтожение 2 «юнкерсов». Из стоявших вблизи кораблей легкие осколочные повреждения получил эсминец «Стойкий», подлодки «П-2» и «М-79».


Линкор «Октябрьская революция» у стенки Балтийского завода, конец 1941 г. На снимке хорошо заметны маскировочные сети и полотнища, развешанные с целью изменить силуэт корабля.

Бомба, попавшая в плавдок №508 (разрушен средний отсек 4-го понтона), стала одним из двух прямых попаданий, достигнутых пилотами Люфтваффе в этот день. От близкого разрыва дал течь 200-тонный плавучий кран Адмиралтейского судостроительного завода. Были повреждения и от огня батарей - осколочные пробоины ниже ватерлинии получили подлодка «П-3» и кабельное судно «Кабельный».

Гораздо большие потери понесли береговые зенитные батареи, защищавшие линкор. Ветеран 592-й батареи 9-го зенап КБФ Ф.Н. Сегеда вспоминал: «... Поймать «горбатого» («Ю-87») труда не составляет, а вот удержать в центре прицела значительно труднее - он быстро пикирует и сильно воет. Тут нужны и умение и выдержка.

Первые группы самолетов были рассеяны, но бой продолжался - подходили новые группы. В горячке боя мы не заметили, что батарея находится под вражеским артиллерийским обстрелом. Один из снарядов разорвался в центре батареи. Осколками убиты Н. Евтушенко, М. Никитенко. Второй снаряд попал в орудийный дворик - погибло шесть человек. Чудом уцелел трубочный М. Ковшев.

Снова появились пикировщики. Мы стреляли злее и сбили одного. Затем перенесли огонь на высотную цель. Самолеты сбрасывали бомбы, но ни одна из них не попала в линкор. Одна фугаска угодила в соседний заводской слад. Сила взрыва подняла в воздух заводские запасы - гайки, болты, всякую другую железную мелочь, которая засыпала нас и стучала по каскам довольно сильно. Разрушило стенку орудийного дворика и завалило землей старшину П.М. Гулько. Меня воздушной волной отбросило от орудия. Кругом потемнело от пыли и дыма, но мы вели бой до конца, пока не рассеялись все фашистские самолеты. Батарея сбила в этом бою три самолета врага, а, главное, не позволила сбросить на линкор ни одной бомбы.

Мы потеряли восемь наших товарищей убитыми и семь ранеными, но мы знали, что кровь и жизнь наших товарищей отданы за город Ленина, за нашу любимую Родину»
*. Вот признание безвестного героя войны! Стараниями именно таких артиллеристов и моряков были сорваны плана германского командования.

* Балтийские зенитчики. Таллин, 1981. С. 194-195.

Другая большая группа самолетов атаковала крейсер «Киров», стоявший дальше по Неве, не далеко от моста лейтенанта Шмидта. Слово адмиралу Ю.А. Пантелееву: «Зенитки надрывались, небо усеяно было белыми корзиночками разрывов, между которыми, не меняя курса, шли фашистские самолеты. В толпе на набережной кто-то закричал:

- Смотрите, смотрите! Пикируют, мерзавцы, на крейсер «Киров»...
И действительно, фашистские самолеты группами по 6-10 «юнкерсов» пикировали на крейсер... Сильные взрывы следовали подряд один за другим через ровные промежутки времени. В разрывы бомб вклинивались резкие звуки разрывов тяжелых снарядов противника...
Крейсер «Киров» - наш общий любимец, флагман эскадры - получил одну бомбу. Пробив верхнюю палубу и наружный борт у ватерлинии, она разорвалась в воде подо льдом, и крейсер остался боеспособным»
* Всего же если быть точным, то у правого борта крейсера взорвалось 9 авиабомб, а у левого - 2, одна из которых прошла через носовую часть, пробив на вылет верхнюю и нижнюю палубы, а затем обшивку выше ватерлинии. По-видимому, в данном случае в крейсер попала именно бронебойная бомба, поскольку картина взрыва «фугаски» выглядела бы куда трагичней. Не избежал повреждений и стоявший в кильватер «Кирову» эсминец «Свирепый». У его левого борта в районе 160-170-го шпангоутов (у кормовой надстройки) почти одновременно на расстоянии всего 3,5-8 метров взорвалось три бомбы, очевидно, фугасные небольшого калибра. И в данном случае все ограничилось легкими осколочными повреждениями надводной части борта. В успешном отражении атаки принимали участие 821 и 822-я батареи 9-го зенап КБФ.

* Пантелеев Ю.А. Морской фронт. М., 1965. С. 312-313.


Легкий крейсер «Киров» у набережной Лейтенанта Шмидта, зима 1941/42 гг.

По данным штаба ПВО 16 бомб упало в районе стоянки 1 и 3-го дивизионов подводных лодок, размещавшихся по обе стороны от Республиканского (ныне Дворцового) моста. «Оглянувшись в сторону Адмиралтейства, - писал адмирал Ю.А. Пантелеев - я увидел новую группу вражеских самолетов. Друг за другом они пикировали на плавбазу «Полярная звезда» и на подводные лодки, стоявшие вдоль левого берега. Снова сильные взрывы один за другим, под ногами дрожит земля, с крыш полетели ледяные сосульки.
Плохо бомбили фашисты. Большинство бомб падало на берег»
*.

* Пантелеев Ю.А. Морской фронт. М., 1965. С. 312.

Это наблюдение соответствовало данным постов ВНОС. Из 230 бомб, сброшенных самолетами противника за время налета, в районе стоянки кораблей упало лишь 72, в районе стоянки ПЛ - 16, а остальные - на позиции зенитной артиллерии и городские кварталы. Конечно же, отчасти это объясняется тем, что на корабли сбрасывались тяжелые бомбы, в то время как на позиции зенитчиков 50 и 250-кг, но все же не вызывает сомнения, что меткий огонь зенитных орудий заставил часть вражеских пилотов освободится от груза, не дойдя до цели, а те, что все-таки атаковали, добились лишь двух прямых попаданий. Столь низкой точности при бомбардировке крупных неподвижных целей асы Люфтваффе ранее никогда не демонстрировали. К сожалению, почти каждый их промах в условиях густой городской застройки нес разрушение и смерть в городских кварталах. В тот день только от бомб погибло 116 ленинградцев, а еще 311 получили ранения. 4 апреля было субботним днем и многие горожане еще не успели разойтись с работ по уборке территории.


Дом, разрушенный попаданием тяжелой авиабомбы.

Документы показывают, что несмотря на заблаговременное обнаружение противника нашей системой ПВО организовать перехват врага в воздухе силами истребителей 7-го иак не удалось. Большинство наших аэродромов оказались блокированными, а взлетные полосы, находившиеся в пределах радиуса осадных орудий, как например аэродром Комендантский, где находился 11-й гвардейский истребительный авиаполк, подверглись ожесточенному обстрелу. Те же, кто смог взлететь, сразу вступили в воздушный бой с многократно превосходящими силами «мессершмиттов». Пришлось поднимать авиацию, базировавшуюся на более отдаленные аэродромы, например истребители Балтфлота с аэродрома Бычье Поле (о. Котлин). На принятие решения ушло время, в результате чего взлет состоялся только в 19.15, т.е. через 20 минут после объявления воздушной тревоги. Постановка задачи перед незапланированным вылетом и целеуказание с земли оставляли желать много лучшего - десять «чаек» 71-го иап КБФ так и не смогли встретить противника. В основном атакам наших перехватчиков в небе над Финским заливом в основном подверглись уже отбомбившиеся эшелоны ударных самолетов и их истребительное прикрытие. В результате ряда разрозненных воздушных боев наши летчики доложили об уничтожении 7 вражеских машин. Особо отличились пилоты эскадрильи капитана В. Мациевича из 26-го иап Аполлонин, Беликов и Оскаленко, сбившие, как их комэска по одной вражеской машине. К сожалению имеющиеся в настоящее время в распоряжении автора сведения, основанные на данных немецких архивов, не дают основания считать, что хотя бы одна из этих заявок могла иметь 100%-ю подоплеку. Впрочем, любой подбитый немецкий самолет, упавший по другую сторону близлежащей линии фронта при любом исходе уже не считался 100-процентно потерянным, что создавало выгодные условия для сокрытия собственных утрат. Наши потери составили 3 истребителя, кроме того, один из поврежденных сгорел после посадки. Многие другие получили повреждения. Очередь с вражеского истребителя разбила фонарь на «ишачке» капитана Василия Мациевича. Несмотря на остановку мотора, советский пилот сумел посадить поврежденную машину на лед Финского залива. Впоследствии льдину удалось прибуксировать к берегу, а И-16 - отремонтировать. И все же не вызывает сомнений, что баланс потерь в воздухе 4 апреля оказался явно не в нашу пользу. Советский самолет, сбитый в воздушном бою оберфельдфебелем Клеммом, был засчитан в качестве 2000-й победы JG54 во Второй мировой войне*...

* К началу восточной кампании на счету эскадры было 376 побед, а 1 августа 1941 г. был пересечен 1000-й рубеж.

Хотя в 20.10 в городе был дан отбой воздушной тревоги, вахта на кораблях и батареях была усилена, что, как показали дальнейшие события, не оказалось излишним. Около 02.00 в небе послышался гул бомбардировщиков. В соответствии с заранее намеченным планом 31 Не111 из состава KG4 на протяжении двух часов бомбили с 1000-метровой высоты район стоянки «Октябрьской революции». Надо отдать должное немецким пилотам - несмотря на строжайшую светомаскировку, они смогли отыскать цель и, сбросив осветительные бомбы, атаковать линкор. И снова самое активное противодействие оказали зенитные батареи. Расчет старшего сержанта Беспалова из 351-го зенап доложил о сбитии одного самолета, расчеты лейтенанта Выскубова, старшего сержанта Беляева и ефрейтора Горбачева из 2-го зенпулп успешно боролись с осветительными бомбами. Снова отличились пилоты 26-го иап - об уничтожении еще одного бомбардировщика доложил молодой летчик Дмитрий Оскаленко.

Зенитчики «Октябрины» огня не открывали, чтобы не демаскировать линкор. На этот раз удалось избежать даже осколочных пробоин, что по всей вероятности связано с тем, что противник применял тяжелые бронебойные бомбы. Девять таких «чемоданов» упало вблизи корабля, в том числе один - на расстоянии всего 20 метров. Еще четыре легли вблизи подводной лодки «Лембит». По всей вероятности бомбы взрывались о дно реки, так как на «Лембите» хорошо ощущались гидравлические удары. Как и в предыдущий раз больше вреда принесли «промахи». Одна из тяжелых авиабомб попала во 2-ю психиатрическую больницу, где под завалом оказалось 70 больных. Другая разрушила госпиталь на 3-й линии Васильевского острова. Общие потери населения составили около 50 убитых и 100 раненых. Не менее тяжелые последствия имела потеря 6340 госпитальных койко-мест.

День 5 апреля прошел в тревожном ожидании. Противник вел беспокоящий огонь, патрульные истребители несколько раз отгоняли вражеские самолеты-разведчики. Несомненно, что уже в эти сутки в штабе 1-го авиакорпуса со всей очевидностью стало ясно, что «Ледовый удар» пришелся в большей степени по льду и городским кварталам, чем по боевым кораблям КБФ. И все же повторных налетов в ближайшие дни не последовало, хотя этот вопрос по всей вероятности поднимался Герингом. Бомбардировочные группы 1-го воздушного флота вернулись к повседневной деятельности и 12 апреля, с подачи командования группы армий «Север», Гитлер запретил продолжение операции.

Военный совет Ленинградского фронта не знал, да и не мог знать всех этих деталей. Напротив, продолжавшиеся ожесточенные обстрелы Ленинграда давали повод считать, что противник лишь выдерживает оперативную паузу. Так, 6 апреля сквозное попадание тяжелого снаряда получил находившийся в ремонте на Петрозаводе (завод №370) сторожевой корабль «Туча». Другой снаряд разорвался в машинном отделении транспорта «Эверанна». В небе Ленинграда продолжали появляться разведчики и истребители, охотившиеся на самолеты наших воздушных патрулей. Ситуация осложнялась быстрым потеплением и началом таяния снега. Все аэродромы оказались залиты водой, а грунтовые и вовсе вышли из строя. 9 апреля 11-й иап КБФ был вынужден перебазироваться с аэродрома Горы Валдай (Ораниенбаумский плацдарм) на ленинградский аэродром Приютино. Но, как говорится, нет худа без добра - теперь 11-й полк включился в систему ПВО города. Кроме него на этот же аэродром была перебазирована летавшая на «яках» и «лаггах» эскадрилья 3-го гиап, а также 12-я киаэ. 9-й зенитный полк 7 апреля пополнился четырьмя батареями, в результате чего общее число орудий в нем достигло 55. Следующим мероприятием в плане подготовки отражения новых налетов должна была стать передислокация крупных кораблей на новые места стоянок, поскольку 23 апреля Нева очистилась ото льда. Акция, запланированная на следующий день, не состоялась - из-за недостатка топлива на буксирах и физического истощения их экипажей.

Период пассивного ожидания нового вражеского удара закончился 12 апреля, когда Военный совет фронта поставил перед подчиненными ему ВВС задачу нанесения ударов по ближайшим аэродромам противника. В ночь на 15 апреля флотские «МБРы» атаковали аэродромы в Пушкине и Красногвардейске, днем тех же суток базу I/JG54 штурмовали истребители 26-го иап (командиры групп - капитан В.А. Мациевич и подполковник Б.П. Романов). Самолеты 26 и 123-го авиаполков произвели в тот день 36 вылетов и по донесениям уничтожили на летном поле Красногвардейска 10 и в воздухе еще 2 вражеские машины («авторами» побед были Г. Жидов и И. Беляев). Удары по этим же целям небольшими группами самолетов продолжались и в последующие дни, что позволило противнику подтянуть дополнительные средства ПВО. Когда утром 18 апреля «чайки» 71-го иап КБФ попытались вновь атаковать аэродром немецкие зенитчики смогли сбить двух из двенадцати нападавших. Попытка повторить налет на следующий день, разбилась о противодействие «мессеров», уничтоживших два И-153 и один И-16. Столкнувшись с решительным сопротивлением, командование ВВС КБФ пошло по пути наименьшего сопротивления - решило прекратить удары по аэродромам, хотя именно к этому времени над кораблями Балтфлота вновь начали сгущаться тучи.

Дело в том, что Герман Геринг не относился к категории людей, которые отступают перед трудностями и не выполняют обещаний, данных высшему командованию. Он вовсе не отказался от идеи разделаться КБФ, тем более, что 21 апреля группе генерала Зейдлица наконец-то удалось установить связь с демянской группировкой в районе поселка Рамушево. Забегая вперед, отметим, что за апрель бомбардировщики 1-го Воздушного флота совершили 5859 вылетов (в том числе 596 на корабли в Ленинграде и 590 для снабжения окруженных группировок) сбросив при этом 4622 тонны бомб. Истребители вылетали 2863 и разведчики 325 раз. 100% потери самолетов в результате боевых действий составили 10 Ju88, 9 Ju87, 5 He111, 3 Bf109 и 2 Ju88-разведчика. Оставив часть сил для действий на холмском направлении (немцам удалось деблокировать Холм только 6 мая), командование 1-го воздушного флота вновь перебросило главные силы 1-го авиакорпуса на аэродромы между Псковом и Ленинградом. Поскольку «Айсштосс» был запрещен самим фюрером, новая операция получила название «Гётц фон Берлихинген»*. Приняв во внимание свежеприобретенный опыт, на этот раз было решено уничтожить Балтфлот не одним крупным, а серией небольших ударов, тем более, что такое решение позволяло не отвлекаться от повседневной работы в интересах сухопутных войск. Первый налет в рамках новой операции состоялся 24 апреля. Его главное отличие от предыдущего заключалась в попытке воспользоваться облачностью, как средством защиты от прицельного огня с земли. Атака кораблей при этом осуществлялась через «окна», реже с пробиванием слоя облаков. В 12.58 немецкая артиллерия, производившая до этого беспокоящий обстрел, перенесла его на зенитные батареи и район стоянки флота. Наиболее ожесточенному обстрелу, как и в прошлый раз, подверглись батареи, находившиеся в Кировском районе (по данным штаба ЛФ там взорвалось 226 снарядов) и Торгового порта (154 снаряда). Из кораблей наиболее серьезно пострадали минзаг «Марти» (получил попадания трех 210-мм снарядов, один из которых не разорвался) и новейшая подводная лодка «К-51».

* Гётц фон Берлихинген (1480-1562) - германский императорский рыцарь-наемник, участник многочисленных войн и походов первой половины XVI века. В 1504 г. во время борьбы за Ландсхутское наследство потерял правую руку, заменив ее на железный протез. В промежутках между войнами занимался похищениями вельмож за выкуп и нападениями на торговые караваны, что дало повод некоторым считать Берлихингена немецким аналогом Робин Гуда. Воспет в одноименной поэтической драме Гёте (1773 г.).

В 13.10, после обнаружения противника «РУСами» и постами ВНОС, была объявлена воздушная тревога. С аэродромов стартовало 54 советских истребителя, в том числе 25 флотских. К сожалению, большинству из них пришлось вступить в бой уже над своими базами, поскольку немцы вновь предприняли попытку блокировать наши аэродромы. Летчики ПВО доложили о 10 сбитых вражеских машинах, моряки из 11-го иап (командир группы ст. лейтенант А. Батурин) - еще о пяти, но и в данном случае подтверждений этих успехов пока нет. В воздушных боях мы лишились 3 самолетов и одного пилота.

Кораблям не удалось избежать вражеского нападения, хотя часть атакующих бомбардировщиков не смогла преодолеть противодействия ПВО или найти своих целей из-за облачности. И все же прорвавшихся было гораздо больше, чем это признавалось официально. Только линкор «Октябрьская революция» подвергся атаке 16 «юнкерсов», а еще 22 спикировало на «Максим Горький». К счастью зенитчики и на этот раз оказались на высоте. Их плотный заградительный огонь - большинство батарей из-за облачности целей не наблюдало - заставил пилотов Люфтваффе освобождаться от бомбового груза, где и как придется. Вблизи «Октябрины» упало 25 авиабомб, осколками которых было выведено из строя два зенитных пулемета, убит один и ранено восемь человек. «Горькому» пришлось хуже - в результате близких разрывов 15 авиабомб и сотни снарядов в бортах появилось около трех сотен осколочных пробоин. Погиб старший лейтенант А.П. Вялков и три краснофлотца, а еще 8 членов экипажа получили ранения. Мелкие повреждения получили эсминцы «Грозящий» и «Сильный», транспорт «Вахур» (893 брт, тяжело поврежден, не ремонтировался, сдан на слом после войны), два вспомогательных тральщика и пять сторожевых катеров. Ответным зенитным огнем было реально повреждено три Ju87, один из которых (Ju87D-1 из эскадрильи 9/StG1, заводской №2144; фельдфебель К. Дитц и унтер-офицер В. Кюбитц получили ранения) разбился при совершении вынужденной посадки.

Налет можно было бы считать совершенно безрезультатным, если бы не произошедшее на крейсере «Киров». Внезапно этот корабль получил попадание двух 50-кг* фугасок. Повредить крупный корабль попаданием подобных боеприпасов было трудно, но тут обстоятельства сложились против нас. Одна из бомб взорвалась на кормовой надстройке, вызвав пожар с последующим взрывом кранцев первых выстрелов находившихся там шести 100-мм орудий. Надстройка, вторая дымовая труба и основание грот-мачты получили серьезные повреждения. Огонь стал распространятся вниз по элеватору подачи 100-мм снарядов, но к счастью погреб успели затопить. Потери в личном составе впечатляли - погибли 78 человек во главе с командиром зенитной батареи лейтенантом В.Г. Киташевым, а еще 46 получили ранения. Очень тяжелые утраты понесла и находившаяся рядом с крейсером базовая 85-мм зенитная батарея - осколки взорвавшихся снарядов убили и ранили многих зенитчиков. И все же повреждения «Кирова» были скорее случайностью, чем неизбежным результатом воздушного удара.

* В советских документах принято указывать, что в крейсер попало две 100-кг бомбы. При этом совершенно упускается из виду, что такого калибра бомб в Люфтваффе не существовало.


Повреждения крейсера «Киров» в результате налета 24 апреля 1942 г.

Не особо преуспев в достижении главной цели, враг отыгрался на городе. Бомбы и снаряды разрушили управление штаба порта, 39 жилых зданий, нанесли значительный ущерб производственным цехам Балтийского и Адмиралтейского заводов. По данным МПВО в районе между 8-й и 14-й линиями Васильевского острова наблюдалось «сплошное падение бомб». 117 мирных жителей погибло, 340 получили ранения. Шесть небольших фугасок попали в здание штаба КБФ, в результате чего было убито 9 и ранено 47 человек. В доме вылетели стекла, а во дворе сгорели почти все служебные автомашины. Штабу пришлось срочно подыскивать новый адрес. «Переехал» и «Киров» - в ночь на 25-е его отбуксировали за мост лейтенанта Шмидта к набережной Красного флота. Местом новой стоянки «Марти» стала набережная 9-го января. Любопытно отметить, что разводное устройство моста было повреждено попаданием снаряда еще осенью и теперь его пришлось приводить в движение силами личного состава крейсера.

Обе стороны ввели в действие все свои резервы и теперь можно было лишь с замиранием сердца следить, за чем же останется победа: за русской стойкостью или тевтонским упорством. Очередной сигнал воздушной тревоги прозвучал в 12.00 25 апреля. На встречу вражеским ударным эшелонам поднялось 60 перехватчиков - цифра, не перекрытая ПВО Ленинграда ни до, ни после описываемых событий. Большинство наших истребителей разминулось с противником в облаках, а зенитчики почти не вели заградительного огня, поскольку по существовавшей в то время плановой таблицей взаимодействия с 7-м иак, при наличии наших самолетов в воздухе, это запрещалось. В результате наши силы ПВО претендовали на уничтожение лишь семи вражеских машин (не подтверждено) при собственных потерях в два самолета. Впрочем, атакующие и сами порядком заплутали. По данным постов ВНОС над городом появилось всего 12 бомбардировщиков, часть которых безуспешно атаковала линкор, а другая набросились на блокшив «Ворошилов» (переделан из корпуса недостроенного крейсера «Адмирал Бутаков»). Корабль, спущенный на воду еще в 1916 г. не смог постоять за себя. Десять авиабомб упало на расстоянии от 2 до 15 метров от его борта и спустя 15 часов блокшив сел на грунт с креном в 15 градусов. Этим и ограничился успех налета, если не считать попаданий двух снарядов в спасательное судно «Коммуна» и танкер «Николай Островский»

26 и утром 27 апреля немцы взяли тайм-аут для уточнения результатов налетов. Расшифровка фотоснимков показала место новой стоянки «Кирова» и тот факт, что на нем ведутся ремонтные работы при помощи плакрана. На «Максиме Горьком» зафиксировали работы по усилению зенитной артиллерии. Таким образом, немецкие штабисты были в курсе всех наших мероприятий, но на доведение информации до исполнителей ушло бы слишком много времени и командование авиакорпуса, интерес которого к операции угасал с каждым новым налетом, не стало утруждать себя подобными мелочами.

Кульминационным моментом операции «Гётц фон Берлихинген» стал удар вечером 27 апреля. В этот день врагу представился необычайно благоприятный случай хоть частично добиться своей цели.

Огневой налет на позиции зенитной артиллерии начался незадолго до ...

Die uberwasserpiraten den Unterwasserpiraten Спасибо: 0 
Профиль
поручик Бруммель
администратор


Пост N: 740
Рейтинг: 1
ссылка на сообщение  Отправлено: 09.12.07 01:41. Заголовок: Вечером 3 апреля шта..


... 19 часов. Почти одновременно «Редуты» обнаружили приближение больших групп авиации. Донесение своевременно поступило в главный пост ВНОС, а оттуда - на располагавшийся в том же здании главный пост 7-го иак. В этой сложной обстановке проявился такой важный недостаток нашей системы ПВО, как отсутствие средств радиосвязи с аэродромами истребителей. Вместо того, чтобы передать в эфир единый для всех условный сигнал к немедленному взлету операторы поста начали последовательно обзванивать аэродромы. Связь с некоторыми из них прервалась после начала обстрела. В результате истребители были подняты с большим запозданием и появились на поле боя к «шапочному разбору». Вся тяжесть боя вновь легла на зенитчиков.

В этот день им пришлось особенно жарко - вражеская артиллерия стреляла как никогда метко. «Чтобы сковать действия наших зенитных батарей - вспоминал ветеран 9-го зенап КБФ А.А. Черный - враг начал бомбардировку и артиллерийский обстрел их огневых позиций. На 821-ю, 822-ю, 278-ю батареи было сброшено свыше двадцати бомб. Большинство из них упало в Неву.

Особенно ожесточенному обстрелу подверглась 822-я батарея. Невзирая на это, ее личный состав действовал самоотверженно. От вражеского снаряда погиб помощник командира батареи лейтенант Борис Григорьевич Власенко, ему за несколько часов до боя был выдан партбилет.

Вражеский артиллерийский огонь повредил два орудия, был убит их личный состав. В живых остался только командир одного из орудий сержант Василий Николаевич Иванов. Были убитые и раненые и в других расчетах. Краснофлотцы приборного отделения первыми пришли на помощь раненым.

Командир орудия сержант Саечкин получил смертельное ранение. Когда к нему подошел санитар, он сказал:
— Не возитесь со мной, мне уже ничем не поможете, помогите тяжело раненому командиру Кондрашкину. Услышав это, Кондрашкин простонал:
— Прощайте! Умираю. Помогите другим. . .

377-я зенитно-артиллерийская батарея стояла в Торговом порту и прикрывала линкор «Октябрьская революция». Командир батареи капитан Б. В. Лапаев и его помощник старший лейтенант А. И. Воронин умело управляли боем. Зенитчики линкора и 377-й батареи сбили три вражеских бомбардировщика»
*. Имелись потери и на других батареях полка. На 433-й снаряд попал прямо в камбуз, убив и ранив четырнадцать краснофлотцев. 9-й дивизион потерял еще 13 человек. Но герои-зенитчики пожертвовали своими жизнями не зря - ни один из 13 «юнкерсов», атаковавших «Октябрьскую революцию» не смог сбросить свой груз прицельно. Корабль не имел даже осколочных пробоин.

* Балтийские зенитчики. Таллин, 1981. С. 251-252.

Значительное число атакующих устремилось к месту бывшей стоянки «Кирова» у завода «Судомех». Она не пустовала - под маскировочную сеть крейсера еще 25-го числа был поставлен корпус учебного корабля «Свирь». В отечественной литературе его часто называют устаревшим учебным кораблем, что, однако, не соответствует действительности. Реально теплоход «Свирь» (9686 брт) был построен в 1919 г. в Голландии, затем приобретен СССР и незадолго до войны поставлен под переоборудование в учебный корабль.

Готовность судна по корпусу на июнь 1941 г. составляла 34,6% и к апрелю 1942-го практически не изменилась. Поэтому не удивительно, что получив единственное бомбовое попадание «Свирь» быстро села на грунт. Пострадал и находившийся рядом эсминец «Грозящий» - он получил дополнительные осколочные повреждения.

Драматические события развернулись у стенки Торгового порта, где стоял «Максим Горький». Их прекрасно характеризуют выписки из исторического журнала крейсера:

«19.00 Левый борт 10° два Ме-109.
19.01 Пикирующие бомбардировщики противника идут на корабль.
19.03. Зенитчиками корабля сбит самолет Ю-87, упал на территории порта.
19.06. Сбит еще один Ю-87, упал за кормой корабля.
19.12. Разрыв снарядов в непосредственной близости от корабля.
19.21. Разрыв снарядов в районе 1-й башни, разрыв снарядов по носу правого борта 45°. Три самолета Ме-109. На стенке загорелся склад.
19.30. Правый борт 150° 5 самолетов Ме-109. Самолеты идут на корабль. Выслана аварийная партия для ликвидации пожара в складе.
19.42. Разрыв снарядов в воздухе правый борт 45°.
19.44. Левый борт 20° воздушный бой. На кормовом «Виккерсе» ранены три краснофлотца. С самолетов противника сброшено на расстоянии до 50 сажен 15 авиабомб»
*.

* ЦВМА, ф.9, д.36476, л.64.

Для полноты картины нужно отметить, что одновременно район порта подвергся жестокому обстрелу. За 24 минуты боя тут разорвалось более 80 снарядов. Личный состав 169-го полка вновь понес ощутимые потери. В добавок ко всему загорелся топочный мазут, вытекавший из пробитых осколками цистерн. Огонь угрожал перекинуться на стоявшие неподалеку вагоны с боеприпасами. Возглавлявший тушение пожара воентехник 1-го ранга Сухомлин под прикрытием мощных водяных струй кинулся к цистернам и, несмотря на бушующее вокруг пламя, сумел заделать пробоины.

Около 20 часов последние немецкие самолеты покинули ленинградское небо. Цель налета и на этот раз не была достигнута. Легкие осколочные повреждения получили только «Максим Горький» и «Грозящий». Четыре человека из их экипажей имели ранения.

Любопытно отметить, что в данном случае враг понес вполне сопоставимые потери. На аэродром Красное Село не вернулся Ju87D-1 1/StG2 (заводской №2033) - единственный самолет официально потерянный в ходе налетов на Ленинград на 100%. Его экипаж - оберфельдфебель В. Бартш и унтер-офицер Э. Стемачер - погиб. Другой немецкой потерей дня стал Bf109 из состава 7/JG54, разбившийся при старте на аэродроме Сиверская. Управлявший машиной ефрейтор Ленвенингс получил ранение.

Тем же вечером «Максим Горький» перешел к заводу «Судомех» - почти на то же место, где раньше стоял «Киров». Корабль тщательно замаскировали, но вражеские разведчики, совершившие очередной облет мест стоянки, без труда нашли его. Брезент, натянутый над средней частью корабля был расценен как признак ведущихся ремонтных работ. Сделанный одновременно снимок «Кирова» показал отсутствие на нем второй дымовой трубы и грот-мачты. Все это, казалось, говорило о том, что две из трех первоочередных целей гарантированно поражены. В дополнение командование 1-го авиакорпуса придумало душеспасительную сказочку о том, что русские корабли получили гораздо большие разрушения от бронебойных бомб, но они просто скрыты под верхней палубой. И все же 30 апреля для очистки совести был произведен еще один налет.


Легкий крейсер «Максим Горький» у стенки завода «Судомех» (завод №196), зима 1942/43 гг.

Воздушная тревога прозвучала в 13.20. Из-за облачности зенитчики поставили заградительный огонь, который тем не менее, оказался достаточно эффективным. Несколько групп вражеских самолетов сошли с боевого курса, другие были рассеяны нашими истребителями (летчики доложили об одной победе) и лишь две сбросили бомбы в районе Кировского завода и «Северной верфи» (быв. Путиловского завода) на Выборгской стороне. Находившаяся на стенке верфи подводная лодка «М-90» получила осколочные пробоины в прочном корпусе. Пострадавших, к счастью, не было.


Таблица №4

На этой минорной ноте и закончилась операция «Гётц фон Берлихинген». Келлер и Ферстер старались доказать, что намеченные цели в необходимой степени достигнуты и в продолжении налетов нет необходимости. В том, что командование 1-го Воздушного флота сознательно «втирало очки» вышестоящим инстанциям сомнений нет. Ведь если оно считало Балтийский флот уничтоженным, то зачем менее чем через месяц начало операцию по минированию Кронштадской бухты с воздуха? С 28 мая до 14 июня по данным нашей ПВО немцы произвели с этой целью 316 вылетов и выставили 370 донных мин при собственных потерях в 50 машин. Итог, как и в предыдущем случае, намного уступал произведенным затратам. В конце мая - июне противник произвел серию налетов на порты снабжения Ленинграда на Ладожском озере, затем большая часть его ударной авиационной группировки убыла на южное и центральное стратегические направления. С конца 1942 г. 1-й Воздушный флот вообще утратил наступательный потенциал, а оставшаяся на театре истребительная эскадра JG54, которую изредка дополняли 1-2 группы штурмовиков, вряд ли могла представлять реальную угрозу для кораблей КБФ.


* * *

На протяжении многих веков существовала уверенность в том, что флот, укрывшийся на внутреннем рейде своей базы, находится в полной безопасности. Вторая мировая война ликвидировала подобное благодушие. Именно авиация стала той силой, которая существенно изменила баланс сил на море, перечеркнула многие каноны военно-морской теории. Теперь, при наличии у противника господства в воздухе даже в базе флот не мог считаться в полной безопасности. Таранто, Перл-Харбор, Мальта, Трук и Куре стали не только примерами из курса истории военно-морского искусства, но и символами чьего-то триумфа и чьего-то позора. Почему же операция «Айсштосс» и ее продолжение «Гётц фон Берлихинген» потерпели столь бесспорный провал?

Многие, не задумываясь, ответят, что причиной всему стало противодействие ПВО Ленинграда. С этим мнением можно было бы безоговорочно согласиться, если бы не откровенно неудачные действия наших перехватчиков и мизерная цифра немецких потерь. Как уже отмечалось, она составила всего два пикирующих бомбардировщика (0,3% от числа вылетавших)*. С другой стороны успехи Люфтваффе также оказались более чем скромными. Кроме серьезных повреждений «Кирова» и «Марти» (последний пострадал исключительно в результате попаданий артиллерийских снарядов) один линкор, один крейсер, три эсминца и шесть подводных лодок получили лишь легкие осколочные повреждения. И все это после 596 вылетов ударных самолетов (в том числе 162 вылета пикирующих бомбардировщиков), которые сбросили около 500 тонн бомб (в том числе 93 весом в тонну и более)!

* Автор не располагает информацией об обстоятельствах гибели самолетов эскадры KG4, по которой известно лишь, что она в апреле 1942 г. лишилась по боевым причинам четырех Не-111

Любопытно сравнить эти цифры с соответствующими показателями других воздушных операций. В Таранто 23 британских самолета ценой потери 2 машин (8,7% атаковавших) добились пяти торпедных попаданий в три итальянских линкора, один из которых так и не вернулся в строй. Из 350 японских самолетов, атаковавших Пёрл-Харбор, только 167 ударных машин имели своей целью корабли. Всего японцы обрушили на морские и сухопутные объекты базы около 145 тонн боевой нагрузки и потеряли при этом 29 самолетов (8,2%). Результаты удара хорошо известны - потоплено и повреждено по 4 линкора, повреждены 3 крейсера, 3 эсминца, затонул минный заградитель. Чем в таком случае можно объяснить соотношение собственных потерь и нанесенного ущерба в «Айсштоссе»? Ответ напрашивается сам собой: пилоты Люфтваффе сбрасывали бомбы, не входя в зону эффективного зенитного огня, со слишком больших высот и неприцельно. Именно таким образом они избежали ощутимых потерь, но задача, стоявшая перед ними осталась невыполненной.

Были и другие причины провала операции. Здесь хочется вспомнить о самой концепции строительства Люфтваффе. Единые военно-воздушные силы, призванные с одинаковым успехом решать любые возникающие задачи, единые типы бомбардировщиков, способные наносить удары по любым объектам, как на поле боя, так и в глубоком тылу. Данные идеи не выдержали испытания временем. Уже очень скоро после начала Второй мировой войны в составе германских ВВС были сформированы специальные штабы для ведения войны на море, а часть эскадр приобрела «противокорабельную» специализацию. Но по стечению обстоятельств ни штаб 1-го авиакорпуса, ни входившие в его состав бомбардировочные группы за исключением I/StG2 не имели опыта действий против морских целей. Отсюда ошибки, допущенные при составлении и реализации плана, на которых мы неоднократно останавливались по ходу описания событий.

И наконец последнее. Несмотря на то, что в апреле 1942 года противник все еще в основном превосходил нас в количестве и качестве авиации, легко отметить, что уже в этот период Люфтваффе действовали с крайним перенапряжением. Кстати это признают и сами немцы. Завершая главу «Контрнаступление русских зимой 1941/42 г.» в книге «История Второй мировой войны» германский генерал Курт Типпельскирх писал: «Неменьшими были требования и к тактическому использованию (германской - прим. М.М.) авиации. Никогда не прекращавшиеся кризисы на фронте нередко ликвидировались только тем, что вводились в бой все силы до последнего самолета. Авиация всегда с величайшим самопожертвованием помогала оказавшимся в затруднительном положении сухопутным войскам. Но хрупкая авиация, потери которой к тому же было гораздо трудней восполнить, несравненно больше страдала от перенапряжения, чем такой прочный по своей природе инструмент, каким является сухопутная армия»*. Прекращение налетов на Ленинград и их низкая эффективность были первыми признаками того, что даже такой совершенный механизм, как Люфтваффе начал давать сбои. В дальнейшем таких сбоев у Вермахта начало происходить все больше, а вслед за ними последовали сокрушительные поражения. «Айсштосс» в этом смысле оказался одной из первых ласточек, предвещавших, что противостояние почти всем великим державам мира и в первую очередь огромной России не по зубам Третьему рейху. Война против России требует совершенно других людских и сырьевых ресурсов, а главное готовности жертвовать ими зачастую и без каких-либо ощутимых результатов. Именно об этом следовало бы всегда помнить прошлым и будущим врагам нашей Родины!

* Типпельскирх К. История Второй мировой войны. Спб., 1994. Т. 1. С. 208.




Мирослав Морозов

(статья опубликована в журнале "Авиамастер" №3, 2001 )
Для оформления статьи использовались использовались материалы автора.






















Die uberwasserpiraten den Unterwasserpiraten Спасибо: 0 
Профиль
Тему читают:
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
Все даты в формате GMT  3 час. Хитов сегодня: 9
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет



Создай свой форум на сервисе Borda.ru
Форум находится на 95 месте в рейтинге
Текстовая версия