От Саламина до Мидуэя. История войны на море
От Саламина до Мидуэя. История войны на море
Вопросы М.Э. Морозову. Господа! Если вы имеете вопросы, касающиеся действий нашего флота и авиации в ВОВ , то можете задать их персонально Мирославу Эдуардовичу вот здесь

АвторСообщение
поручик Бруммель
администратор


Пост N: 938
Рейтинг: 2
ссылка на сообщение  Отправлено: 18.11.08 23:21. Заголовок: Морозов М. "Цель - Констанца!"


Мирослав Морозов

Цель - Констанца!




Общеизвестно, что успех на войне является суммой целого ряда слагаемых. Применительно к военно-воздушным силам многие в первую очередь назовут ТТХ авиационной техники, подготовку пилотов, состояние системы базирования и тылового обеспечения. Гораздо менее осязаемыми для непрофессионалов являются уровень военного искусства и его конкретное воплощение в деятельности высшего командования и штабов. В одном из недавних номеров «АМ» эти составляющие анализировались на примере удара ВВС КБФ по Двинску 30 июня 1941 г. Для того, чтобы судить насколько далеко ушло наше военное искусство к концу Великой Отечественной войны в данной статье предлагается рассмотреть другой пример - удар авиации Черноморского флота по Констанце 20 августа 1944 г.

* * *

В середине мая 1944 г. после окончания операции по освобождению Крыма на Черном море наступило странное затишье. Странным оно было потому, что обе противоборствующие стороны попросту не имели возможности продолжать бить друг друга. Инициатива в боевых действиях окончательно и бесповоротно перешла к советской стороне, вследствие чего изрядно потрепанному противнику приходилось ограничиваться лишь действиями подводных лодок у кавказского побережья. Черноморский флот, главной ударной силой которого являлись морская авиация и торпедные катера, напротив, рвался в бой, но не находил предмета для приложения своих усилий. После потери Крыма немцам и румынам не было необходимости совершать каких-либо перевозок морем, поскольку единственная их коммуникация Сулина - Констанца - Варна - Бургас проходила параллельно берегу со сравнительно развитой дорожной сетью. К тому же железнодорожный и автомобильный транспорт союзников по «оси» все еще оставался нетронутым в отличие от морского, понесшего за предшествующие месяцы чувствительные потери. В течение июня наша воздушная разведка обнаруживала суда противника в море лишь 19 раз (72 плавсредства), причем в первой половине июля этот показатель сократился до 3 раз (5 мелких плавсредств). Наконец, нельзя было сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что из-за удаленности аэродромов Украины и Крыма, с них можно было наносить эффективные удары только на самом северном участке коммуникации - между Сулиной и Констанцей, где враг вообще прекратил какие-либо перевозки. В результате силы Черноморского флота бездействовали, если конечно не считать усилий, связанных с обороной собственных коммуникаций.

Ситуация, складывавшаяся на них была далеко не безоблачной. Действовавшим здесь шести немецким подводным лодкам(см.ссылку №1) удалось добиться определенных успехов и создать достаточно напряженную обстановку. Так, если в течение трех первых месяцев года вражеские субмарины произвели лишь по одному нападению на наши корабли и суда, то в апреле их было зафиксировано уже семь, а в мае и июне - по десять! В то время, как советские войска стремительно продвигались к государственной границе страны, у кавказских берегов противнику удалось потопить семь наших плавединиц, в том числе транспорт и танкер общим тоннажем 9452 брт. Еще четыре корабля получили повреждения. Проводка каждого транспорта с горючим и снабжением для наступающей армии выливалась в целую операцию, в которой бывали задействованы сравнительно крупные силы флота и авиации. Каждый день силами катеров и самолетов производился противолодочный поиск в море. В течение первого полугодия только гидроавиация ЧФ осуществила 1081 вылет для поиска ПЛ и 622 для противолодочной обороны конвоев. Вопрос стоял настолько остро, что 22 мая 1944 г. Военный совет ЧФ даже принял решение о привлечении к поиску подлодок самолетов берегового базирования, в том числе штурмовиков и бомбардировщиков. Несмотря на то, что летчикам неоднократно удавалось устанавливать контакт с субмаринами противника, ни одна из атак так и не увенчалась даже сколько-нибудь серьезным повреждением цели. Виной тому была примитивность средств обнаружения и оружия, никак не изменившихся с начала войны. Впрочем, уже и к тому моменту они считались весьма и весьма устарелыми. Поступление ленд-лизовских гидроакустических станций, корабельных и авиационных радаров, импортных больших охотников и гидросамолетов «Каталина» началось только с июня 1944 г. Учитывая то, что в ближайшее время ЧФ вряд ли мог рассчитывать на эффективное воздействие на германские подлодки во время нахождения их у наших берегов и на переходах оставалось надеяться, что в штабах вызреет план уничтожения врага непосредственно в базе, тем более, что сама база - Констанца - находилась в пределах достигаемости самолетов ударной авиации и истребителей с подвесными баками. Более того, этого прямо требовала директива народного комиссара ВМФ адмирала флота Н.Г. Кузнецова №ОУ-3/130 от 15 мая 1944 г.: «... 4. Систематическими массированными ударами по Констанце затруднить базирование ПЛ». И удар действительно планировался, но побудительными причинами для его разработки оказались совсем другие соображения.

В начале мая войска 2-го и 3-го Украинских фронтов завершили более чем четырехмесячное наступление, вошедшее впоследствии в историю Великой Отечественной войны, как освобождение Правобережной Украины. 6 мая Военные Советы обоих фронтов получили директивы Ставки ВГК за номерами №220094 и 220095, в каждой из которых говорилось: «Войска фронта готовить к переселению. Немедленно приступить к созданию запаса боеприпасов, горючего. Готовность к переселению не позже 25 мая». Вскоре планы изменились. Уже 26 мая фронты получили новые директивы: «Перенести срок готовности к переселению до особых указаний Ставки». По всей вероятности это стало результатом двух обстоятельств: во-первых, Ставка приняла решение нанести следующий «сталинский» удар не на юге, а центре советско-германского фронта - в Белоруссии. Во-вторых, противник, обеспокоенный вступлением советских войск в Румынию, осуществил в конце мая - начале июня контрнаступление(см.ссылку №2). Все попытки немцев и их союзников румын отбросить наши части за Прут провалились, но понесенные потери, израсходованные боеприпасы и горючее следовало восполнить. Все это откладывало наступление на неопределенный срок, хотя в том, что оно вскоре состоится никто по обе стороны линии фронта не сомневался.

Летнее планирование в штабе ЧФ заставляет вспомнить строку из песни В.С. Высоцкого - «мне вчера дали свободу - что я с ней делать буду?». Дело в том, что еще 1 апреля 1944 г. директивой Ставки устанавливалось новая система подчинения флотов и флотилий. Если раньше каждый флот подчинялся Военному совету действовавшего на приморском направлении фронта, то теперь за действия флотов отвечал непосредственно сам адмирал флота Н.Г. Кузнецов, наконец-то ставший главнокомандующим своим видом вооруженных сил. Стараясь оправдать оказанное доверие, и Главный морской штаб (ГМШ) и штаб ЧФ не ослабляли внимания за действиями сухопутных войск и всячески стремились им «подыграть». Еще 12 мая, в тот самый день, когда на мысе Херсонес капитулировали остатки 17-й немецкой армии, командующий ЧФ адмирал Ф.С. Октябрьский подписал директиву №ОП 00530/ов, в которой в качестве основной задачи ВВС флота указывалась «обеспечение наступательных операций 3-го Украинского фронта». Замысел будущих действий флота по всей вероятности сформировался в конце мая - начале июня, непосредственно перед посещением флота Наркомом Н.Г. Кузнецовым (3-13 июня). С учетом обстановки, наличных сил и средств, а также запрета Ставки использовать крупные надводные корабли, замысел участия флота в предстоящем наступлении предусматривал решение трех задач: 1.) полного прерывания морских коммуникаций противника; 2.) высадку десанта во фланг вражеской обороны на Днестре; 3.) обеспечение приморского фланга 3-го Украинского фронта от воздействия легких сил противника путем уничтожения этих сил в местах базирования силами авиации. Поскольку главной базой флота противника являлась Констанца основное внимание уделялось подготовке удара именно по ней. 14 июля Октябрьский подписал «Общий план операции Черноморского флота по содействию войскам 3-го Украинского фронта по вторжению в Румынию», а спустя десять дней его утвердил Кузнецов. Вот во что на практике выливалось «правильное» понимание роли советского Военно-морского флота в континентальной войне!

Ко всему этому необходимо добавить лишь то, что руководство ВМФ и ЧФ «любило» сухопутные войска без взаимности. Ни Ставка, ни ее рабочий орган - Генштаб, ни командование 3-го Украинского фронта не проявляли ни малейшего интереса к планируемым флотом мероприятиям. Окрепшая за годы войны Советская Армия вспоминала про существование Военно-морского флота только в критических ситуациях, а летом 1944 г. ее руководство считало себя в состоянии справиться со своими проблемами самостоятельно. Конкретно это выражалось в том, что упомянутые инстанции далеко не всегда оповещали руководство флота о своих планах, а если и делали это, то как правило в самый последний момент. В результате флот должен был находится в сиюминутной готовности поддержать действия армии, о характере которых он узнавал, что называется, «по факту».

Планирование воздушного удара по Констанце началось 25 июня - задолго до утверждения общего плана действий ЧФ. Уже к 30-му числу штаб ВВС флота завершил разработку оперативной документации. В основу замысла удара легли многочисленные разведывательные сводки и данные аэрофотосъемки. К тому моменту флот противника целиком находился под немецким оперативным контролем, осуществляемым «Адмиралом Черного моря» вице-адмиралом Г. Бринкманом. Более весомой, на первый взгляд, являлась румынская составляющая: флотилия эсминцев - 4 корабля (на 19 августа все корабли базировались на Констанцу), флотилия подводных лодок -3 (2 в Констанце; кроме того 4 бывшие итальянские сверхмалые ПЛ находились на стенке на долговременном хранении), секция миноносцев - 3 (2 в Констанце), секция канонерских лодок - 3 (2), секция минных заградителей - 2 (2), секция торпедных катеров - 7 (7), секция быстроходных десантных барж (БДБ) - 3 (0), флотилия охранных кораблей - (3 охотника за ПЛ типа «KFK» и несколько вооруженных буксиров; базировалась на Констанцу), плавбаза «Констанца» (в порту), многочисленные вооруженные буксиры и шаланды, оборудованные для использования в качестве катеров-тральщиков. Несмотря на видимую многочисленность боеспособность румынского флота была весьма невысокой. Определялась она не только подготовкой румынских моряков, но, главным образом, тем ощущением подавленности и близкого поражения, которое возникло после ряда сокрушительных поражений войск стран «оси» на суше и еще свежими воспоминаниями о панической эвакуации из Крыма.

Немцы переносили свои поражения куда более стоически. Их силы, также в подавляющем большинстве базировавшиеся на Констанцу, включали: 30-ю флотилию подводных лодок (6 единиц, из которых две на 20 августа находились в море), 1-ю флотилию торпедных катеров (13 ТКА, из них как минимум 3 в Сулине), 3-ю и 30-ю флотилии моторных тральщиков (15 ТЩ), 1 и 3-ю флотилии охотников за ПЛ (15 переоборудованных транспортов в т.ч. 13 типа «КТ», и ок. 20 типа «KFK»; часть на Дунае), 3-ю флотилию артиллерийских барж и 1, 3-ю и 7-ю флотилии БДБ (всего 68 БДБ различных типов), а также большое множество различных мелких и вспомогательных плавсредств. Эти силы могли успешно противодействовать катерам советской Дунайской флотилии, но как соединение огневой поддержки сухопутных войск не представляли серьезной угрозы для войск 3-го Украинского фронта, тем более учитывая большую уязвимость мелких кораблей от атак с воздуха. И все же, вопреки сложившимся реалиям в качестве главной цели налета в документах ВВС ЧФ фигурировали... румынские эсминцы, ни разу за время войны не посылавшиеся вражеским командованием для действий против наземных или морских целей!

Особенно тщательно изучалась в наших штабах группировка сил и средств ПВО противника. В документе «Обстановка на 15 июля» она оценивалась следующим образом: зенитная артиллерия противника в районе порта насчитывает 42 батареи (170 орудий) среднего калибра и 19 батарей (64 орудия) малокалиберной зенитной артиллерии. На аэродромах Констанца, Де-Жос (28 км от Констанцы) и Мамайя (16 км от Констанцы) дислоцируются истребители 7-й истребительной флотилии румын и немецкой группы II/JG 52 (реально дислоцировалась на аэродроме Галац в 150 км от Констанцы), общим количеством около 50 машин. Поскольку непосредственно на констанцком аэродроме было обнаружено всего 7 самолетов, составители сводки сделали следующее заключение: «Исходя из этих данных можно предположить, что наши ударные группы над Констанцей могут встретить противодействие не более 50 истребителей Ме-109 и ФВ-190, наибольшую активность которых можно ожидать на отходе после удара. Вывод: Желательно уменьшение противодействия ИА путем отвлечения части ее на демонстративную группу».

Сколь не мала была группировка вражеской авиации в районе Констанцы, на практике она оказалась еще меньше. Фактически вражеская авиация на молдавских и румынских аэродромах делилась на две группы: фронтовую (часть сил 4-го Воздушного флота и оперативно подчиненный ему 1-й румынский авиационный корпус) и авиацию ПВО (истребительный участок «Румыния», входивший в состав командованию Люфтваффе «Юго-Восток»). Фактически же Констанцу не защищала ни одна из этих группировок. У фронтовой авиации хватало собственных забот, тем более, что ее аэродромы находились гораздо севернее порта. Группировка истребителей ПВО, на первый взгляд достаточно крупная (группы дневных истребителей I/JG 53, III/JG 77, II/JG 301, ночная истребительная группа IV/NJG 6 и эскадрилья 2/NJG 100, а также I и IV румынские истребительные группы, 51, 52-я истребительные и 1-я ночная истребительные эскадрильи) почти целиком дислоцировалась в районе нефтедобывающего центра Плоешти, где в течение мая - июля вела ожесточенные сражения с «Либерейторами», «Лайтнингами» и «Мустангами» 15-й воздушной армии США. Расстояние от Констанцы до Плоешти составляло 220 км, а если добавить к этому хроническую нехватку авиабензина, уже тогда серьезно ощущавшуюся Люфтваффе, станет ясно, что серьезного противодействия в воздухе нам ожидать не следовало. Фактически к ПВО порта противником привлекались какие-то подразделения румынских дневных истребителей (как минимум дислоцировавшаяся в Мамайе 52-я эскадрилья на Bf-109) и ночные Bf-110G группы IV/NJG 6.

Не осталось незамеченным для нашей разведки и наличие у противника двух радиолокационных станций - в районе Констанцы и в устье Дуная близ порта Сулина. Не имея точных ТТХ этой аппаратуры, составители сводки сочли их примерно аналогичным ТТХ наших РУС-2. Исходя из этого делался следующий вывод: «Самолеты со скоростью 424-440 км/ч будут обнаружены за 14-15 минут до подхода к цели. Вывод: Этого времени для противника вполне достаточно, чтобы привести в готовность для отражения свои средства ПВО». Именно эти идеи, в справедливости которых никто не усомнился, и легли в основу замысла операции. Почему-то ни у кого не возникло сомнения относительно числа зенитных орудий, хотя оно очевидно превышало нормы защиты объектов подобного рода. Также трудно объяснить примирительное отношение к вражеским радарам - их уничтожение было вполне по плечу черноморской авиации. Вместо этого предлагалось дезориентировать ПВО действиями демонстративной группы. С учетом вышеизложенного не может не возникнуть ощущения, что в штабе ВВС ЧФ мало заботились о достижении внезапности, очевидно считая, что противнику все равно не удастся оказать достойного противодействия нашей воздушной мощи. В этом предположении штабисты мало отходили от истины, однако при этом они забывали, что отсутствие противодействия еще не означает достижения цели операции.

8 июля командующий ВВС ЧФ генерал-лейтенант В.В. Ермаченков провел совещание с командирами авиадивизий и отдельных полков. С учетом их мнений замысел был слегка скорректирован и 17 июля свет увидела оперативная директива командующего ВВС №00550/оп, в которой ставились задачи частям «с целью обеспечения наступательных операций 3-го Украинского фронта в развитие директивы Военного Совета ЧФ». Таким образом, сам удар по Констанце, его время и цель прочно увязывались с началом наступления на суше. В директиве излагались задачи, которые предстояло решать каждой части и соединению. На ее основе началось планирование в низших штабах. Оно сопровождалось проведением военных игр, командно-штабными учениями, конференций летного состава и другими «беспрецедентными» в наших ВВС мероприятиями. По глубине подготовке все это можно было сравнить только с подготовкой японцами удара по Перл-Харбору. В частности, проводились специальные исследования возможности достижения Констанцы нашими бомбардировщиками и истребителями. Дело в том, что порт находился на расстоянии примерно 300 км от одесских аэродромов, что с учетом повышенного расхода бензина при групповом полете фактически являлось пределом боевого радиуса Пе-2. То же можно было сказать и об истребителях. В конечном итоге для подвески под Пе-2 приспособили дополнительные топливные бачки по 250 литров, что увеличивало продолжительность полета примерно на 25 минут. «Аэрокобры» 11-го гвардейского и 43-го истребительного полков подверглись небольшому переоборудованию. Их основные топливные баки емкостью 86 галлонов заменялись новыми на 120. После этого по звену Пе-2 и «Аэрокобр» совершили опытный полет на дистанцию 400 км, увенчавшийся полным успехом.


Истребитель Р-39 "Аэркобра" 43-го иап ВВС ЧФ.

Интересно отметить, что подготовка самого наступления 2-го и 3-го Украинских фронтов, вошедшее в историю под названием Ясско-Кишиневской операции готовилось в куда более сжатые сроки. Директива Ставки на подготовку операции последовала только 2 августа, а 16-го, после утверждения документов, срок начала наступления был окончательно назначен на 20 августа. Характерно, что в директивах Ставки Черноморский флот вообще не упоминался. В его адрес даже не отсылалась копия директивы, из которой командование флота могло бы узнать о начале наступления. 11 августа Военный Совет 3-го Украинского сам проинформировал штаб ЧФ о будущем наступлении и о том, как он «видит» в нем роль моряков. Предложенное армейцами оказалось гораздо уже, чем запланировал Октябрьский. Их интересовал лишь десант в устье Днестра, в интересах которого они предлагали задействовать не только корабли Дунайской флотилии, но и всю авиационную группировку ЧФ в районе Одессы. Если бы флот согласился с этим предложением никакого удара по Констанце не состоялось бы. В конечном итоге 15 августа все вопросы были сняты, а спустя три дня состоялось очередное совещание Ермаченкова с командирами полков и дивизий. Главным его вопросом являлось утверждение документации, а ее оказалось не мало. Каждое соединение или отдельная часть разрабатывала доводимый до своего личного состава боевой приказ, плановую таблицу действий, наставление по выполнению главной задачи, указания по спасению экипажей, указания по навигационному обеспечению и приказание по организации связи. На следующий день истребительные эскадрильи, предназначенные для прикрытия ударных самолетов, перелетели на аэродромы базирования своих подопечных. С этого момента для того, чтобы привести механизм операции в действие было достаточно лишь короткого условного сигнала.

Прежде чем изложить детали плана хотелось бы кратко заострить внимание на количественном и качественном состоянии военно-воздушных сил ЧФ. К моменту описываемых событий они включали 12 боевых и один учебный авиаполк, 6 эскадрилий и один авиаотряд - всего около 700 боевых самолетов. Большинство полков сводились в дивизии, которых на ЧФ насчитывалось три - 2-я гвардейская минно-торпедная (5-й гмтап, 13-й гдбап и 11-й гиап), 13-я пикирующая авиационная дивизия (29 и 40-й ап пб, 43-й иап) и 4-я истребительная авиадивизия (3, 7, 25 и 62-й иап). Отдельными полками являлись: 23-й шап четырехэскадрильного состава, 6-й гиап и 30-й рап. Все части распределялись по трем группировкам: кавказской (3 и 62-й иап, 60 и 82-я мраэ), крымской (5-й гмтап, 13-й гдбап, 30-й рап, 7-й иап и 18-я омраэ) и одесской (13-я ад пб в полном составе, 23-й шап, 6 и 11-й гиап, 25-й иап). Естественно, что в предстоящих событиях должны были принять участие крымская и одесская группировки, насчитывавшие 5 полков ударной авиации. Несколько слов о них.

5-й гвардейский минно-торпедный полк являлся частью, прошедшей войну на Черном море «от звонка до звонка». В нем служило много опытных пилотов, но состоявшая на вооружении техника - самолеты Ил-4 - морально устарела и технически износилась. 13-й гдбап до начала 1944-го являлся морской разведывательной частью (119-м мрап) и, несмотря на то, что теперь имел на вооружении «Бостоны», мало подходил на роль первой скрипки в предстоящем ударе. Хотя летчики полка прошли подготовку для действий в качестве топмачтовиков, применение данного способа в порту могло привести к ничем не оправданным потерям. В ходе предшествующей Крымской операции 13-й гдбап потерял 13 машин с экипажами - больше чем любой другой полк ВВС ЧФ. 23-й шап мог принять участие в операции, но с учетом небольшой бомбовой нагрузки Ил-2, для того, чтобы добиться необходимого эффекта, части пришлось бы сделать не один, а несколько вылетов, что резко сокращало шансы на успех. Наиболее перспективным являлось использование пикирующих бомбардировщиков Пе-2, единственная в ВВС ВМФ дивизия которых находилась тогда в составе Черноморского флота. Впрочем, и здесь положение было далеко не идеальным. 40-й краснознаменный полк являлся ветераном ВВС ЧФ, но из-за потерь и незначительного до лета 1944 г. поступления авиатехники еще недавно его боевой состав не превышал одной эскадрильи. Лишь в июне часть пополнилась новыми Пе-2 и молодыми летчиками, естественно еще очень «зелеными» для столь ответственного задания.


Пикирующий бомбардировщик Пе-2 40-го авиаполка на аэродроме, 1944 г.

29-й авиаполк в целом имел более обкатанный летный состав. В 1942-1943 гг. часть активно действовала в составе авиации Северного флота и лишь весной 44-го перебазировалась на Черное море. Последние боевые вылеты ее летчиков относились еще к осени 43-го, так как в Крымской операции лишь некоторые из них успели совершить боевые вылеты. Все это заставляет усомниться в наличии у них необходимого боевого опыта, тем более, что бомбометание с пикирования в 1943 г. в данной части не выполнялось.

Совершенно очевидно, что в этих условиях успех операции в значительной степени зависел от того, насколько качественно удастся ввести в строй молодое пополнение. Только за май - август 1944 г. в части ВВС ЧФ, которые планировалось привлечь к операции прибыло 227 человек летного состава, в том числе 134 летчика. Эти цифры позволяют считать, что примерно 30-40% из тех, кому предстояло бомбить Констанцу еще вчера сидели за курсантскими партами. Впрочем, это не было бы так страшно, если бы удалось развернуть интенсивную боевую учебу в частях. К сожалению, этого не произошло. Основной причиной оказался затяжной бензиновый кризис, одолевавший черноморскую авиацию еще с начала года.

В начале августа начальник тыла ВВС ЧФ докладывал: «Положение со снабжением частей ВВС автогорючим крайне тяжелое. Полностью парализована работа автотранспорта в Одессе, Саки, Сарабузе, Геленджике. На грани остановки работа радиостанции... Не лучше положение с авиагорючим. На аэродромах Кавказского побережья - Майкопе, Мысхако, Геленджике, Миха-Цхакия, Поти - совершенно отсутствует Б-78, заряжаем только истребители, вылетающие по вызову ПВО. Совершенно прекращена работа корректировщиков и буксировщиков, сведена до минимума ПЛО, свернуты полеты по испытаниям. Сильно сокращена работа транспортных самолетов, а вскоре совсем встанет». 18 августа Военный Совет флота предупредил всех командиров соединений, что увеличения лимита бензина не будет. В целом же картина с горючим на начало августа была следующей: на аэродромах Одесского авиаузла находилось 44 тонны Б-70 и 1217 - Б-78, крымского - 32 Б-70, 209 Б-74 и 109 Б-78, кавказского - 92 Б-70, 25 Б-74 и 196 Б-78. К вышесказанному надо добавить, что по расчетам штабных специалистов, только для осуществления плана операции по уничтожению сил флота противника в Констанце следовало затратить 706 тонн авиагорючего...

Таблица №1. План-график операции ВВС ЧФ по уничтожению плавсредств противника.

Примечание: Кроме того на весь период запланировано 30 вылетов «Бостон-3» для разведки, по 3 Пе-2 и 9 Р-39 - для командирской разведки Констанцы в дни Д-3 и Д-2, ежедневно по 6 «Каталин» и 8 Р-40 для спасения сбитых экипажей, а также 6 Як-9, 4 Р-39 и 6 ЛаГГ-3 для прикрытия взлетов и посадок самолетов.

В деталях план операции представлял из себя следующее (см. таблицу №1): в июле - начале августа Ил-4 5-го гмтап должны были произвести постановку мин у Констанцы. В течение пяти дней до главного удара (дни Д-5 - Д-1) производились мероприятия оперативной маскировки - штурмовикам 23-го шап предстояло произвести удар по второй по величине базе противника - Сулине. Кроме непосредственного эффекта этим планировалось заставить вступить в бой вражескую истребительную авиацию, приковать внимание командования противника и заставить его перебазировать часть батарей зенитной артиллерии. В ночи этих же суток саму Констанцу с горизонтального полета должны были бомбить одиночные Ил-4. По замыслу бессонные ночи должны были подорвать здоровье вражеских зенитчиков к моменту главных событий. Впрочем, из-за затянувшегося планирования и запоздания информации о начале сухопутного наступления большинство мероприятий периода Д-5 - Д-1 осталось на бумаге. Фактически удалось осуществить лишь постановку мин (в течение трех ночей - на 7-9 августа сброшено 60 мин, потерян 1 Ил-4), а также удары штурмовиков по Сулине и Фидониси, о чем речь пойдет ниже.

Утром дня Д намечался главный удар. Ему предшествовали действия различных обеспечивающих групп (см. таблицу №2), в том числе группы дымзавесчиков, чего раньше при ударах по ВМБ никогда не практиковалось. Кроме того в состав этой же группы планировалось включить эскадрилью А-20, которые бомбили бы с горизонтального полета плавбазу «Констанца» и находившиеся рядом с ней две подводные лодки (см. схему №1). Интересно отметить, что этими лодками являлись румынские «Рекинул» и «Марсуинул», а не столь насолившие нам «U-боты» 30-й немецкой флотилии. Впрочем, в штабе ВВС об этом могли и не знать, а главным определяющим при выборе цели, по-видимому, оказались размеры - у «румынок» они оказались большими.

Cхемa №1

Схема размещения кораблей и судов на внутреннем рейде Констанцы днем 19 августа (разработана автором на основе фотоснимка самолета-разведчика).

Основная ударная группа - оба полка пикирующих бомбардировщиков - появлялись лишь шестыми по счету. Согласно боевого приказа командира 13-й пад подполковника И.Е. Корзунова 40-му полку предписывалось уничтожить эсминцы, стоявшие в северной («Риджина Мария») и южной («Мэрешти») гаванях. Любопытно, что для удара по «Реджина Мария» выделялись 24 пикировщика с молодыми экипажами, а по «Мэрешти» - всего 6 с опытными (т.н. «группа снайперов»). Запасной целью назначались стоявшие там же транспорта. 29-й полк получил более скромную задачу - уничтожить «Марасешти», стоявший в лесной гавани, или, в крайнем случае, находившийся там же плавучий док. Проходивший ремонте повреждений, полученных в Крымской операции четвертый эсминец - «Реджеле Фердинанд» - оставался и вовсе без воздействия. Всего в ходе налета на гавань планировалось сбросить 54 тонны бомб - 36 ФАБ-250 с 9 А-20 и 180 ФАБ-250 с 62 Пе-2. Столь массовое применение ФАБ-250 вместо более распространенных, но малоэффективных против кораблей ФАБ-100 являлось еще одной новинкой операции.

Много внимания было уделено истребительному прикрытию и вопросам навигационного обеспечения. Для того чтобы избежать сосредоточенного огня зенитной артиллерии каждой шестерке назначались собственные входные ориентиры и боевой курс, причем пикировщики 40-го полка разворачивались для удара севернее, а 29-го полка - южнее порта (см. схему №2). Все боевые курсы сходились над гаванью, по которой шестерки должны были отбомбиться с 2-3 минутным интервалом. Удар осуществлялся с одного захода без какого-либо маневрирования над акваторией порта. Отход планировался незамедлительно, в сторону моря.

Cхемa №2



Таблица №2. План действий ВВС ЧФ на день Д.


Отельного рассказа заслуживает боевое управление. Оно предусматривалось с выносного пункта управления (ВПУ) ВВС ЧФ, размещенного в селении Сухой Лиман в 20 км юго-западне ...

Die Uberwasserpiraten den Unterwasserpiraten Спасибо: 0 
Профиль
Ответов - 2 [только новые]


поручик Бруммель
администратор


Пост N: 938
Рейтинг: 2
ссылка на сообщение  Отправлено: 18.11.08 23:21. Заголовок: Морозов М. "Цель - Констанца!"


... е Одессы. Прямая радиосвязь соединяла ВПУ со штабом ВВС ВМФ, флагманскими командными пунктами ЧФ, ВВС ЧФ, штабами частей и соединений ВВС, а также с 17-й воздушной армией 3-го Украинского фронта. Для связи самолетов в воздухе назначались четыре отдельные радиосети: №125 - для связи воздушных разведчиков и демонстративной группы, №152 - для самолетов 2-й гвардейской мтад (кроме дымзавесчиков), обеспечивающих их истребителей и спасательных «Каталин», №168 - для штурмовиков 23-го шап и истребителей 25-го иап и №192 - для самолетов 13-й пад, дымзавесчиков, истребительной группы расчистки воздуха и спасательных «Каталин», базировавшихся на Хаджибеевский лиман. Руководство ударом дивизии с воздушного командного пункта (отдельного Пе-2 с истребительным прикрытием) по 192-й сети мог осуществлять сам комдив Корзунов. Впрочем, роль командиры дивизии сильно ограничивалась самим же планом, так как любое вмешательство вело бы к нарушению плановой таблицы и хаосу в воздухе. Накануне операции все самолетные радиостанции были перенастроены под контролем офицеров-связистов. Подобная глубина организации для наших ВВС была беспрецедентной. Впрочем, поскольку все это приходилось делать в новинку, ошибок избежать не удалось. В частности, по вине начальника связи 30-го рап вместо 125-й сети радиостанции этого полка оказались настроены на волну 170, которая в эфире частично наслаивалась на волну 192.

С утра 19 августа начали работать штурмовики 23-го шап. В утренние часы они нанесли два удара (23 самолета-вылета) по Сулине, достигнув ощутимых успехов. Несмотря на сильный огонь с земли единственными потерями стали два Ил-2, столкнувшихся в воздухе. Молодой пилот ведомого самолета младший лейтенант Бобков за переключением пневмозарядки не заметил, как увеличил скорость и отрубил хвост ведущему. Оба самолета упали, похоронив под своими обломками всех, кроме виновника катастрофы. Следующий удар был нанесен по острову Фидониси, где по непроверенным данным находилась вражеская РЛС. 13 «илов» проутюжили остров, разрушили две землянки и здание, но никакого радара там не оказалось. Во второй половине дня последовал еще один мощный налет на Сулину. На этот раз в нем участвовало четыре шестерки штурмовиков. Хотя два самолета противнику удалось сбить, нанесенный штурмовиками ущерб оказался весьма значителен. По данным противной стороны на дно отправились германские торпедные катера «S 26» и «S 40», тяжелые повреждения получил «S 72» и речной танкер «Лонгфелло». Впрочем, главная цель - отвлечение вражеской истребительной авиации - не удалась. В воздухе так и не показалось ни одного вражеского самолета. Такая реакция вполне устраивала командование ВВС ЧФ. Как мы уже отмечали, истребительная группировка противника оказалась не столь пассивной, сколь удаленной и малочисленной. Любое отвлечение от защиты нефтепромыслов немецкое командование считало недопустимым. Не зная этого, но догадываясь, что противодействия в воздухе скорей всего ожидать не последует командование ВВС ЧФ подвергло план очередной значительной корректировке - удар штурмовиков по аэродромам отменялся, а состав истребительного прикрытия 13-й пад ослаблялся на одну эскадрилью. Прикрытие можно было бы ослабить в еще большей степени, но толку от этого все равно получить не удалось бы - черноморские истребители не имели подготовки для действий в качестве истребителей-бомбардировщиков.

Наиболее урезанными по сравнению с планом оказались действия ночных бомбардировщиков. Вместо 54 вылетов в течение пяти ночей реально состоялось всего семь в ночь на 20 августа. Объяснений столь значительному отклонению в документах найти не удалось. Скорей всего, само же командование «махнуло рукой» на этот пункт, резонно полагая, что и без этого у нас хватит сил и средств для выполнения основной задачи. В течение двух часов (с 02.00 до 04.00) семь Ил-4 по одиночке с высот от 4200 до 5500 м сбросили 4 ФАБ-500, 13 ФАБ-250, 32 ФАБ-100 и 6 САБ-100. В акватории порта отмечались взрывы, правда документы противника не подтверждают каких-либо заслуживающих внимания результатов. «Ильюшин», пилотировавшийся лейтенантом Бубликовым с задания не вернулся. Что стало причиной его гибели выяснить так и не удалось.

Утром на разведку Констанцы вылетели два «Бостон-3» 30-го рап. В 07.00 от первого самолета поступило сообщение, повергшее всех собравшихся на ВПУ в изумление. Дело в том, что вместо вылетевшего на разведку самолета №4, донесение было подписано позывными самолета №7. Еще большие сомнения возникли при расшифровке цифровых комбинаций по таблице условных сигналов (ТУС). Содержавшаяся в сообщении группа «044» согласно ТУС означала крымский мыс Лукулл. Пока на ВПУ разбирали что бы это значило, успел вернуться и сам самолет. Уже на земле выяснилось, что стрелок-радист «Бостона» раньше летал на самолете №7 и по привычке дал его позывной. Группа «044» появилась в результате вмешательства специалистов разведотдела ВВС ЧФ, которые, не поставив никого в известность, в дополнение к действующему ТУСу вручили стрелку-радисту свой собственный ТУС. По нему-то как раз и получалось, что «044» это - «корабли в порту Констанца стоят так же, как и накануне». Излишне объяснять, что при других обстоятельствах одного этого инцидента оказалось бы достаточно, чтобы прервать проведение операции! К счастью все ограничилось легким недоразумением, и незадолго до 8 часов Ермаченков дал условный радиосигнал о начале проведения мероприятий дня Д.

В 08.10 с аэродрома в Евпатории в воздух поднялись десять «Бостонов» 30-го рап (ведущий - командир 30-го рап подполковник Х.А. Рождественский), прикрывавшихся 14 «Киттихауками» 7-го иап. Полет осуществлялся по сложному маршруту с двухкратным приближением к береговой черте (см. схему №3). В обоих случаях (в 09.45 и 10.30) в воздухе наблюдались 1-2 вражеских истребителя, не продемонстрировавших никакого желания к сближению с демонстративной группой. Впоследствии при изучении боевого опыта войны делался вывод, что хорошо выполняла свою задачу лишь та демонстрационная группа, которая осуществляла реальные действия. Впрочем, результат от ее все-таки был - около 10.00 в порту Констанцы была объявлена воздушная тревога и находившиеся в воскресном «расслабоне» зенитчики и экипажи кораблей заняли посты по боевому расписанию.

Не успели румыны дать отбой тревоги, как в поле зрения радаров появилась новые группы самолетов. Первой из них оказалась пара Пе-2 40-го ап пб в сопровождении шести «Аэрокобр» 11-го гиап, посланная для промера скорости ветра над целью. В 10.35 ведущий группы летчик Егоров передал на ВПУ сводку погоды. Спустя несколько минут им на смену прибыли «Бостоны» 13-го гдбап: первая группа в составе десяти дымзавесчиков (ведущий - капитан Копейкин) под прикрытием девяти «Аэрокобр», вторая группа из десяти бомбардировщиков (капитан Тарасов) с таким же эскортом. Кроме того, эскорт имел собственную мини-группу воздушного боя - три «Кобры», ведомые командиром 11-го гиап подполковником К.Д. Денисовым. За двадцать минут до цели «Бостон» майора Корзина вырвался вперед и сбросил все свои восемь ДАБ-100 на воду. По возникшим дымовым конусам штурманы остальных дымзавесчиков произвели учет скорости и направления ветра (юго-восточный). План предусматривал на этот случай постановку дымовой завесы в юго-западной части порта с целью задымления группы батарей, находившейся южнее Констанцы. В 10.52 дымзавесчики и бомбардировщики разделились. Последние прошли южнее гавани и города, и спустя пять минут успешно выполнили боевую задачу. Столбы дыма, повалившие из мест падения бомб удачно накладывались друг на друга и спустя несколько минут превратились в сплошное облако дыма, выше которого к цели предстояло пройти бомбардировщикам 29-го полка. Но это случилось чуть позже, а в 10.57 66 ФАБ-100 с высоты 5300 метров на гавань сбросили «Бостоны» капитана Тарасова. Поскольку выход к цели осуществлялся со стороны моря, внезапно выяснилось, что группа оказалась несколько севернее, чем планировалось. Вместо плавбазы и подводных лодок реальной целью А-20 стал эсминец «Риджина Мария» и транспорт «Альба Юлия». Хотя экипажи настаивали на том, что видели два прямых попадания в судно, на самом деле оно не пострадало. Случайным перелетом оказался поражен пароход «Ардял», носовая часть которого слегка пострадала от вызванного попаданием ФАБ-100 пожара. Последнее звено сбросило бомбы с опозданием и наблюдало разрывы в районе лесной гавани. Первый блин получился комом, но главным силам еще только предстояло сказать свое слово.

В 09.41-09.47 в воздух поднялась 13-й пикирующая авиационная дивизия. Столь быстрый взлет обеспечивался развертыванием каждой группы Пе-2 со своим истребительным прикрытием на отдельном аэродроме. Предварительно проведенные учения позволили дивизии быстро и организованно собраться в воздухе. Походный порядок соединения (см. схему №4) впечатлял: впереди, в охранении семи «аэркобр» шел Пе-2 комдива Корзунова. Далее следовали три волны «пешек» 40-го авиаполка (12, 11 и 6 самолетов), возглавляемые подполковником С.С. Кирьяновым (командир полка), майором Николаевым и капитаном Тарариным. На флангах шли «кобры» 43-го иап - всего 19 машин. В 600-800 м выше пикировщиков летела группа расчистки воздушного пространства над целью (9 Як-9), ведомах командиром 6-го гиап Героем Советского Союза подполковником М.В. Авдеевым. Замыкал построение полка десяток «кобр», являвшихся группой, специально выделенной для воздушного боя. В 600-800 м за 40-м полком шла колонна 29-го, построенная тем же способом. Ведущими групп бомбардировщиков являлись подполковник А.П. Цецорин (командир 29-го ап пб), капитаны Федоров и Лебедев. Непосредственным эскортом являлись 22 Як-9, группой воздушного боя - 10 Як-9 из состава 6-го гиап.

На контрольный ориентир остров Фидониси дивизия вышла на 6 минут раньше. Погашение времени производилось изломом курса. В 10.52 по сигналу Корзунова авиадивизия произвела развертывание. Необходимо отметить, что командиру дивизии пришлось приложить значительные усилия к тому, чтобы его сигнал услышали все - в эфире стоял настоящий гвалт. Как потом отмечалось в отчете «до полета к цели почти каждую минуту была работа на передачу какого-либо передатчика». Неизвестно имели ли немцы на тот момент на Черном море подразделение радиоразведки подобно тому, как это было на Севере, где «болтунов» каждый раз встречали поднятые по данным радиоперехвата истребители. Скорей всего, противник просто не располагал силами - в этот день его прифронтовые аэродромы и боевые порядки подверглись ударам ВВС 2 и 3-го Украинских фронтов, начавших свое стремительное наступление. В то время, как самолеты 13-й пад летели к Констанце истребители групп I/JG 53 и III/JG 77 спешно перебазировались на передовые аэродромы Фокшаны и Хуши. В результате, вырвавшаяся вперед группа Авдеева наблюдала в небе Констанцы только лишь две пары «мессершмидтов». Увидев надвигающуюся с северо-востока армаду, одна пара повернула восвояси, а другая приняла неравный бой. Он закончился победой Авдеева, сбившего своего семнадцатого «фрица» с начала войны. Другой «мессер» пустился наутек.

После сигнала комдива 40-й полк перестроился в колонну шестерок, пересек береговую черту и, над южным берегом озера Сюит-Гиол, развернулся на юго-запад. Теперь уже каждая шестерка перестроилась в колонну звеньев, а звенья выстроились «змейкой». Этот порядок сохранялся и над целью. Шестерки прошли свои входные ориентиры и в 10.59 первая из них начала пикирование.

Несмотря на то, что две первые шестерки возглавлял сам командир полка Кирьянов точно выдержать план удара не удалось. Вместо северной гавани самолеты вышли к лесной. Возможно Кирьянов в последний момент увидел свою ошибку, но, очевидно, опасаясь пересечь курс ведомых групп он не стал доворачивать на цель. В результате, четыре из пяти шестерок полка атаковали не свои объекты. Насколько бомбометание оказалось прицельным судить вообще сложно. Бомбардировщики начинали пикировать с высоты 4000 метров под углом 60 градусов до 2800 метров, откуда они сбрасывали бомбы. Столь большая высота бомбометания явно говорила о слабой подготовленности пилотов, т.к. командование опасалось, что при меньшей не все из них сумеют выровнять тяжелые машины до встречи с землей. В результате бомбы упали не только на лесную и угольную гавани, но , судя по фотоснимкам, и на район западнее порта.


Горят мастерские и склады в лесной и угольной гаванях. В верхней части снимка заметны места падения бомб в стороне от порта. Снимок с самолета 40-го ап пб с высоты 2400 м.

Третья и четвертая шестерки, возглавляемые майором Николаевым прибыли к цели раньше чем следовало. Избегая столкновения с замыкающим звеном первой группы они отклонились от курса и сбросили бомбы на угольную гавань, а также постройки на причале между угольной и нефтяной гаванями.

В 11.03 в интервале между группами Кирьянова и Николаева отбомбилась группа «снайперов» капитана Тарарина. Снайперы четко вышли на свою цель, но тут выяснилось, что эсминец «Мэрешти» закрыт дымовой завесой, поставленной со стоявшего рядом немецкого большого охотника типа «КТ». Вместо снайперского удара («пешки» Тарарина пикировали до высоты 1300 м) получилось бомбометание по расчету времени. В результате эсминец, а также находившиеся поблизости вспомогательный крейсер «Дачиа» и два буксира получили лишь осколочные повреждения. Всего же самолеты полка сбросили на корабли 54 ФАБ-250 и 34 ФАБ-100. В том, что количество и качество сброшенных бомбы оказалось меньше, чем запланировано опять же «повинно» командование, опасавшееся, что не всем молодым летчикам хватит горючего на обратную дорогу.


Констанца в 11.11 после удара Пе-2 40-го ап пб. Хорошо заметны направившиеся к выходу немецкие катера и тральщики. Снимок сделан летчиком Макаровым с высоты 6800 м.

Удар 29-го полка в целом можно оценить как более организованный. Полк развернулся и вышел к порту точно так, как планировалось. К сожалению, в 11.05, когда пикирование начала первая шестерка, цель - стоянка кораблей в Лесной гавани - оказалась плотно закрыта дымом от взрывов бомб и дымовой завесой, выставленной самим противником. Одна за другой шестерки, ведомые подполковником Цецориным, капитанами Поповым, Федоровым, Тихомировым и Лебедевым пикировали с высоты 3000 метров до 2100, и сбрасывали бомбы на корабли. Две первые шестерки, ориентируясь по береговым объектам атаковали «Марасешти», но попасть в него не смогли. Остальные группы выбрали другие цели. Так, шестерка Федорова атаковала танкер в Угольной гавани, а шестерка Тихомирова - стоянку подводных лодок в Лесной гавани. Группа Лебедева отстала от предыдущих и нанесла удар последней - в 11.15. На боевом курсе она подверглась сосредоточенному обстрелу нескольких зенитных батарей. По всей видимости именно в этот момент был сбит Як-9 сопровождения (лейтенант Андронов) - единственный наш самолет, потерянный 20 августа непосредственно над Констанцей. Не дойдя до цели, группа отбомбилась по кораблям в Нефтяной гавани. Всего 29 «пешек» полка сбросили на цель 80 ФАБ-250.

Последним этапом операции являлся отход. Он происходил достаточно организовано, если не считать массового обмена впечатлениями между экипажами разных самолетов. Корзунову пришлось неоднократно призывать своих авиаторов к порядку, а кое-кому на земле не удалось избежать дисциплинарных взысканий. Впрочем, все это ни сколько не портило ощущения достигнутой победы. К сожалению, не всем предстояло отпраздновать ее сразу же на аэродроме. В 11.35 в 120 км от Констанцы на широте мыса Олинька на воду сел Пе-2 капитана Тарарина. Летчик передал условленный на этот случай сигнал «Краб», остальные экипажи наблюдали плавающую лодку ЛАС-1, но прибывшая в район «Каталина» никого не нашла. К счастью, после занятия устья Дуная нашими войсками, что произошло спустя всего четыре дня, экипаж в полном составе вернулся в часть. Спустя 14 минут на воду села «пешка» младшего лейтенанта Огородникова из 40-го полка. На этот раз схема отработала как надо, и спустя два часа все авиаторы находились на борту спасателя. Чуть раньше был подобран экипаж 29-го полка лейтенанта Чаленко, приводнившийся в 25 километрах восточнее селения Шаганы. Интересно отметить, что непосредственно перед этим спасшая Чаленко «Каталина» сама была атакована немецкой летающей лодкой BV-138 из состава эскадрильи 1/SAGr 125. Подобная «наглость» не прошла безнаказанно - находившийся в прикрытии «Китихаук» 30-го рап капитана Сахарова быстро сбил нападавшего.

Образцом подлинной дружбы и взаимовыручки явилось спасение лейтенанта Соворовского (11-й гиап), которому из-за пробитого пулей бензопровода пришлось садиться в 30 километрах от крымского мыса Тарханкут. Летчик сумел перебраться в надувную лодку, но вряд ли ее кто-нибудь нашел если бы «кобра» Героя Советского Союза капитана Зюзина не осталась кружиться над местом падения. Вскоре на смену ей прилетел второй истребитель, а спасательная «Каталина» все не появлялась. Наконец она прибыла, но ее пилот не мог увидеть лодку. В результате пилоту барражировавшей «аэрокобры» капитану Литвинчуку пришлось давать «целеуказание» пушечными очередями в 100 метрах от Соворовского. Всего же 20 августа для поиска и спасения летчиков было произведено шесть вылетов «Каталин», 18 - истребителей сопровождения и два выхода торпедных катеров. Спасение трех из пяти приводнившихся экипажей свидетельствует не только правильности планирования этого пункта операции, но и о реальном изменении отношения к жизни каждого авиатора, чем мы упорно пренебрегали в предыдущие годы войны.



Ссылка №1 Шесть германских подлодок серии II были доставлены на Черное море двумя группами в конце 1942 г. и середине 1943 г. в разобранном виде на специальных автомобильных платформах и далее на буксирах по Дунаю. Кроме того на советских коммуникациях с апреля 1944 г. начали действовать новейшие румынские ПЛ «Рекинул» и «Марсуинул», но из-за слабой подготовки их личного состава и нерешительности командиров им не удалось добиться каких-либо успехов.

Ссылка №2 О боях в небе Молдавии в ходе отражения вражеского наступления в мае - июне 1944 г. писалось в «Авиамастере» №4 за 1999 г.
Die Uberwasserpiraten den Unterwasserpiraten Спасибо: 0 
Профиль
поручик Бруммель
администратор


Пост N: 940
Рейтинг: 2
ссылка на сообщение  Отправлено: 18.11.08 23:26. Заголовок: В 11.32 специально в..


В 11.32 специально выделенный Пе-2, пилотируемый летчиком Макаровым (40-й ап пб; прикрытие четыре Р-39) закончил фотографирование гавани Констанцы. С большой высоты нанесенные повреждения выглядели достаточно эффектно - небо над Лесной, Угольной и Нефтяной гаванями было затянуто дымом от взрывов и пожаров. Вражеские корабли и катера подобно кухонным тараканам после включения света маневрировали по внутреннему и внешнему рейду, пытаясь найти спасение. Впрочем, расшифровка снимков на аэродроме вскрыла менее радужную картину. Все четыре эсминца оказались на месте, не было заметно убыли и в составе других более-менее крупных кораблей. По результатам дешифровки штабные специалисты посчитали уничтоженными два транспорта типа «КТ» (они сильно дымили, осуществляя дымзавесу), четыре торпедных и два сторожевых катера, а также семь БДБ. В поврежденные зачислили крейсер «Дачия», транспорт, танкер, четыре подлодки, буксир, три торпедных катера и четыре БДБ.


Снимок после удара в 11.32

Уникальность ситуации заключалась в том, что реальные потери противника заметно отличались от данных дешифровки в большую сторону. Небольшой слой прозрачной черноморской воды над палубами затонувших на мелководье кораблей сверху никак не проявлял себя. Именно поэтому в штабе флота не знали истинного ущерба, а он оказался довольно значителен. Из эсминцев получил повреждения только «Реджеле Фердинанд» - единственный корабль этого класса не фигурировавший в плане удара в качестве цели. Одна бомба поразила его между мостиком и первой дымовой трубой, и разворотила первое котельное отделение. Корабль получил сильнейшие повреждения, но удержался наплаву. Сел на грунт в Лесной гавани миноносец «Налука». Впоследствии специалисты аварийно-спасательного отряда ЧФ обнаружили в корме корабля пробоину размером 1,5х2 метра и еще две (2х1,7 и 1,3х0,8 м) на палубе по левому борту. То, что на затонувшем корабле уцелели трубы и надстройки, а сам он лежал на ровном киле дают основания считать, что попавшие крупнокалиберные бомбы либо разорвались не целиком, либо не разорвались вовсе. Стоявший в Угольной гавани военный танкер «Ариеш» (717 брт) после попадания бомбы загорелся, был отбуксирован на внешний рейд и после продолжительного пожара затонул. Попаданиями бомб оказалась тяжело повреждены находившиеся на хранении сверхмалые подлодки «СВ 4» и «СВ 6» (последняя фактически полностью разрушена). Среди других румынских кораблей пострадавших в этот день числились вспомогательный крейсер «Дачиа», эсминец «Мэрешти», канонерская лодка «Стихи», транспорт «Ардял», буксиры «Вартосу», «Басарабия» и «Истрия», торпедные катера № 3, 6 и 9, но все они кроме «Ардяла» отделались мелкими осколочными пробоинами. 1 офицер, 2 младших командира и 23 матроса румынского флота погибли, 6 офицеров, 4 младших командира и 59 матросов получили ранения.


Поврежденный эсминец "Реджеле Фердинанд"

Гораздо сложнее оценить ущерб, причиненный немцам. Дело в том, что спустя несколько дней при эвакуации Констанцы они затопили не только те корабли, которые получили повреждения в результате налета, но и все, что по своему техническому состоянию не смогло уйти в болгарские порты. Непосредственно в Констанце были найдены потопленными: подводная лодка «U 9» (прямое попадание бомбы в носовую часть), пять торпедных катеров («S 42», «S 52», «S 131»; на обгоревших в доке «S 28» и «S 149» немцы уничтожили механизмы при отступлении), БДБ «F 568», сторожевые корабли «SM 206» («KFK 14») и «G 3105», спасательные катера Люфтваффе «Fl.B. 408», «Fl.B. 415» и «Fl.B. 433», а также ряд других мелких плавсредств. Пожалуй, еще большим ущерб оказался на берегу. Там полностью сгорели немецкие мастерские по ремонту механизмов подводных лодок и склад запчастей. Общие потери немцев по румынским данным составили около 20 человек убитыми и около 50 ранеными, но по всей вероятности эти данные являются заниженными. Только 12-я флотилия спасения экипажей сбитых самолетов потеряла 5 убитыми и 11 раненными.


Потопленная в гавани Констанцы немецкая подлодка U-9.

Конечно же все это стало известным советской стороне лишь намного позже. Сейчас главным являлось то, что несмотря на сравнительно четкое выдерживание всех пунктов плана главные цели - румынские эсминцы - остались нетронутыми, и, следовательно, их требовалось добить.

Вечером в направлении Констанцы по одиночке вылетело 11 Ил-4. В течение семи минут они с большой высоты сбросили бомбы (4 ФАБ-1000, 7 ФАБ-500, 4 ФАБ-250, 4 ФАБ-100 и 8 САБ-100) на порт, после чего наблюдалось четыре сильных очага пожаров. На этот раз противник противодействовал не только зенитным огнем, но и истребителями. В воздухе было замечено две вражеские машины, одна из которых тяжело повредила один «ил» (получил 30 пробоин), а другая безрезультатно атаковала второй. По-видимому, на их счету оказался пропавший без вести бомбардировщик, пилотировавшийся командиром 1-й эскадрильи капитаном И.У. Чупровым.

Утренние атаки наших пикировщиков 21 августа были направлены против румынских мониторов в устье Дуная. К тому времени воздушная разведка уже установила, что большинство вражеских кораблей, оставшихся неповрежденными покинуло Констанцу и курсирует вдоль берега, больше полагаясь на собственную маневренность, чем на силу зенитных батарей. Нас такое положение дел вполне устраивало. В 10.04 29-й полк в полном составе (27 Пе-2) бомбардировал вспомогательный крейсер «Дачиа» и эсминец «Риджина Мария», находившиеся в районе мыса Тузла. Крейсеру долго удавалось уворачиваться от бомб, но прямое попадание одной ФАБ-250 он все-таки получил. Бомба попала в корму по левому борту, вывела из строя машину, убила трех и ранила 10 моряков, но потопить сравнительно крупный корабль все-таки не смогла. Другое попадание получил находившийся поблизости немецкий речной буксир «Везер». 30-тонному суденышку потребовалось лишь несколько мгновений, чтобы скрыться под водой. Что касается «Марии», то ей удалось остаться неповрежденной. Последовательно ее бомбили еще две волны «пешек» (в 15.45 11 самолетов 29-го полка и в 16.48 шесть из 40-го), но, вопреки донесениям и фотоснимкам поразить вражеский эсминец вновь не удалось. Это не удивительно, поскольку бомбы сбрасывались с высоты 2500 метров и лишь в последнем вылете с 1300. Ответным огнем эсминца был сбит один Пе-2, врезавшийся в воду вместе с экипажем, а другой - капитана Казаковского - получил повреждения. Осколок снаряда попал в кабину и ранил штурмана капитана Коваленко, а затем вызвал пожар. Справиться с ним удалось оригинальным способом - Казаковский сбросил фонарь, после чего пламя задуло набегавшим потоком воздуха.


Повреждения от попадания бомбы в палубу румынского вспомогательного крейсера "Дачия"

Отлетав столь активно двое суток ВВС ЧФ взяли тайм-аут. 22-го налеты осуществлялись только на корабли и объекты в устье Дуная. Единственным исключением стал полет шестерки «пешек» для бомбардировки Констанцы с горизонтального полета. Интересно отметить, что в данном случае целью являлись не суда, а... плавающая в южной части порта нефть. Густая облачность дала возможность снизить высоту полета до 1500 метров, в то время как сброс 31 ФАБ-100 осуществлялся через «окна» в облачности по сигналу ведущего. Не дремали на этот раз вражеские истребители. По донесениям наших летчиков в бой ринулась шестерка «фокке-вульфов», встретившаяся с восьмеркой «аэркобр» 43-го полка. В завязавшемся воздушном бою капитан Каминский и лейтенант Халявка сбили по одному «фоккеру», но один наш истребитель домой не вернулся.

Низкая облачность (10 баллов, высота 500-600 м, дождь) воспрепятствовала новому налету на порт на следующий день. Вылетевшая для бомбежки эсминца на внешнем рейде эскадрилья Пе-2 не дошла до цели и бомбила Сулину. Впрочем, вечером этих суток Румыния уже объявила о своей капитуляции, но присутствие на ее территории германских войск не давало нам оснований для изменения предварительных планов. Германское же командование оценивало ситуацию совершенно иначе. После прекращения румынами сопротивления оно опасалось немедленной высадки в порту советского морского или воздушного десанта. Ночь на 24-е прошло в напряженном ожидании. И действительно, утром началась высадка морского десанта, но не у Констанцы, а в килийском гирле Дуная, в 165 км севернее. Непризнание нашим командованием капитуляции Румынии дало немецкому командованию тайм-аут для принятия необходимых мер.

Утром «Адмирал Черного моря» вице-адмирал Гельмут Бринкман встретился с начальником морской авиации на Черном море полковником Шальке. Основным вопросом, обсуждавшимся на встрече был приказ Гитлера захватить власть в стране и разоружить румынские гарнизоны. Впоследствии известный швейцарский историк Юрг Майстер писал, что Бринкман решил воздержаться от этого, рассчитывая на формирование нового румынского про-немецкого правительства и не желая поворачивать оружия против вчерашнего союзника. Вряд ли подобная сентиментальность соответствовала нордическому характеру. Гораздо более вескими причинами нам кажется потеря связи с немецкими штабами в Бухаресте и Добружде, а также наличие в Констанце частей 9-й румынской дивизии, командир которой отнюдь не симпатизировал немцам. И уже естественно германский адмирал отказался от составленного еще летом плана, предусматривавшего вход германского флота в Дунай. При капитуляции союзника, потере базы и частичном уничтожении запасов в результате нашего удара подобное предприятие превращалось в авантюру. В результате Бринкман решил до выяснения обстановки уйти в Варну. Те корабли, которые не смогли бы проделать этот путь предстояло затопить. С вечера 24-го до полудня 25-го на внешнем рейде Констанцы на дно пошли подводные лодки «U 18» и «U 24» (исправная «U 19» вышла в море еще 21 августа), охотник за подводными лодками «Uj 101» (бывший транспорт «КТ 39»), транспорт «КТ 27», охотник «Uj 115» («Розита»), моторные тральщики «R 37», «R 203» и «R 205», большое количество кораблей типа «KFK», а также всякой мелочи.

В момент завершения этого процесса наши самолеты атаковали Констанцу в последний раз. В 10.59 19 «Бостонов» 13-го гдбап бомбили порт через разрывы в облачности. Как всегда бывает в таких случая досталось невинным. Одна бомба случайно попала в румынский буксир «Басарабия», который сразу же пошел на дно. В 12.00 последние германские корабли покинули порт, а спустя несколько часов Румыния объявила войну Германии. 29-го в Констанцу вошли катера Черноморского флота. 30 августа сам порт и его окрестности были заняты двумя батальонами морской пехоты и частями 3-го Украинского фронта. На аэродром Мамайя в полном составе перебазировался 6-й гиап и эскадрилья 30-го рап. Впрочем, продолжения ударов по германскому флоту не потребовалось. В этот день он закончил свое существование массовым затоплением в Варненском заливе. На дно легли 4 торпедных катера, 4 транспорта «КТ», 11 моторных тральщиков, 25 БДБ, охотник за подводными лодками «Ксантен» и 18 «KFK». Вечером последний поезд с 1409 членами экипажей затопленный кораблей ушел в Германию. В море остались три немецкие подводные лодки, и они смогли наказать наших за столь длительное пренебрежение к ним.

В ночь на сентября «U 23» прокралась на никем не охраняемый рейд Констанцы и выпустила три торпеды в транспорт «Ойтуз» и эсминец «Мэрешти». Попасть удалось только в транспорт, который, правда, получил столь тяжелые повреждения, что впоследствии его разобрали на металл. Этот эпизод не стал предостережением для нашей стороны, и утром следующего дня счастливо избежавшая бомб наших пикировщиков «U 19» торпедировала в 32 милях юго-восточнее Констанцы тральщик «Взрыв». Корабль шел в составе отряда, куда входили еще четыре тральщика и охотника и перевозил в порт бойцов 393-го батальона морской пехоты. Потери составили 52 члена экипажа и 22 морских пехотинца - гораздо больше, чем потеряли немцы во время нашего налета 20 августа. 5 сентября Советский Союз объявил о состоянии войны с Болгарией, а спустя трое суток войска 3-го Украинского фронта перешли болгарскую границу. Тем временем в стране началось всенародное восстание. 9 сентября новое болгарское правительство объявило Германии войну. На следующий день «U 19», «U 20» и «U 23» были затоплены своими экипажами у турецкого побережья. Война, шедшая на Черном море три долгих года, закончилась в течение каких-то двадцати дней.

* * *

Какие же итоги и выводы можно вынести из Констанцкой операции ВВС ЧФ?
Цель операции оказалась достигнута. И действительно, германо-румынский флот оказался парализован нашими воздушными ударами, план его действий на случай советского наступления нарушился, хотя, по-видимому, в еще большей мере это стало результатом внутриполитических изменений в Румынии. В результате советские войска беспрепятственно форсировали Дунай, взяли Констанцу, в кратчайшие сроки вышли к болгарской границе и не оставили у немцев сомнений в том, что их и там не оставят в покое. Южный стратегический фланг германского фронта рухнул, целый ряд соединений и объединений, в том числе и германский Черноморский флот прекратили свое существование. Вряд ли можно утверждать, что Констанцкая операция сыграла в этом решающее значение, но то, что она внесла ощутимый вклад в общий успех очевидно.

При анализе наиболее парадоксальным кажется то обстоятельство, что цель операции оказалась достигнута вопреки невыполнению поставленных задач. Три из четырех румынских эсминцев сохранили боеспособность и ощутимо пополнили потрепанный в годы войны корабельный состав ЧФ. Это говорит о том, что задачи на операцию были поставлены не лучшим образом, тем более, что с учетом подготовки личного состава вероятность их выполнения изначально могла быть оценена как весьма невысокая. При составлении плана операции в штабах ЧФ и ВВС должны были учитывать вероятный исход боев на суше и допускать возможность захвата румынского флота в его базах, подобно тому, как это планировали немцы в отношении нашего Балтфлота в 1941 г. В связи с этим не может не возникнуть вопрос: насколько был совершенен план операции и нельзя ли было нам действовать более оптимально?
Целый ряд моментов заставляет думать, что это было вполне возможно.

Во-первых, срок проведения. Даже с учетом неторопливости нашего планирования удар мог состояться на месяц раньше, тем более, что до начала наступления противнику не удалось бы ни восполнить потерь, ни отремонтировать поврежденные корабли. В данном случае оттяжка срока удара стала результатом искусственного и не оправданного с военной точки зрения привязывания действий ЧФ к сухопутному наступлению.

Во-вторых, с чисто авиационной точки зрения план операции на первый взгляд был весьма не плох, хотя бы потому, что он вобрал в себя весь опыт Великой Отечественной войны. Представляется, что даже если бы мы встретили в воздухе противодействие, подобное тому, которое противник оказывал, например, в конце 1944 г. в небе Либавы, удар все равно бы состоялся и не сопровождался катастрофическими потерями. Вместе с тем, совершенно очевидно, что способ выполнения поставленной задачи оказался далеко не оптимальным.

Из анализа сил противника вытекало, что наиболее боеспособной и, следовательно, опасной их составляющей являются германские подводные лодки и малые боевые корабли (транспорта типа «КТ», БДБ, торпедные катера и моторные тральщики), которые могли представлять известную опасность нашим десантным силам (достаточно вспомнить Керченско-Эльтигенскую операцию) и препятствовать форсированию Дуная. С учетом специфики данной категории корабельного состава организация удара должна была быть иной.

1.) Поскольку все эти корабли имели не паровые, а дизельные двигатели и могли дать ход вскоре после объявления воздушной тревоги, следовало всемерно добиться внезапности нанесения удара, чего как мы знаем, не предусматривалось. Напротив: одна за другой над портом появлялись обеспечивающие главный удар группы и делали свое дело, совершенно не обращая внимание на действия противника. Только исключительная пассивность вражеского флота и ПВО позволили нам без проблем довести дело до финальной фазы операции. И даже несмотря на это, готовность средств ПВО к отражению налета привела к постановке дымовой завесы с судов и причалов, значительно затруднившей прицельное бомбометание. А ведь внезапности можно было достигнуть при условии заблаговременного уничтожения вражеских радаров и подхода к порту со стороны моря на небольшой высоте!

2.) Для поражения малых кораблей более целесообразным являлось применение ФАБ/ЗАБ-100 и «эрэсов», а не тяжелых ФАБ-250, количество которых неизбежно уступало числу ФАБ-100 в 2,5 раза.

3.) Бомбометание с пикирования, тем более с высот 2500-2800 метров и по таким небольшим целям бессмысленно. Следовательно, удар мог наноситься и с горизонтального полета «ковровым бомбометанием», для чего следовало использовать весь состав 13-й пад и 2-й гмтад с высот 1500-2000 метров. При бомбометании мест стоянок малых кораблей в Лесной, Угольной и Нефтяной гаванях все ФАБы и ЗАБы, падавшие мимо цели наносили бы ущерб многочисленным ремонтным мастерским, складам ЗИП и ГСМ, как это и произошло в действительности. С целью уменьшения потерь следовало использовать дымовые завесы, полностью оправдавшие себя.

4.) Совершенно не изучалась возможность нанесения удара по кораблям силами штурмовиков и истребителей типов «аэркобра» и «киттихаук». Использование этих самолетов в качестве топмачтовиков при ударах по Киркенесу летом-осенью 1944 г. полностью оправдало себя, но на ЧФ этот удачный почин практически не внедрялся. Потери, которые могли бы понести эти самолеты от огня МЗА значительно снизились бы при применении дымовых завес и достижении внезапности.

В-третьих, не вызывает сомнений то, что план операции оказался излишне громоздким и негибким. Вносить в него уточнения по ходу развития обстановки не представлялось возможным, за исключением отмены каких-либо мероприятий целиком и некоторого сокращения наряда обеспечивающих сил. Кстати, последний все равно оставался весьма внушительным - 58 атаковавших Констанцу пикировщиков составляли лишь 23 % от числа вылетавших сюда в течение 20 августа наших самолетов (248). По другому и быть не могло - все действия были расписаны заранее и любое отклонение от плановой таблицы могло привести к хаосу. Отсутствие гибкости компенсировалось планированием мероприятий «на все случаи жизни», что оказалось возможным только в условиях значительного численного превосходства. Честно говоря, с трудом верится, что многочисленные удары Люфтваффе по Мурманску в 1942-1943 гг., по нашим кавказским базам в период обороны Севастополя сопровождались объемной бумажной волокитой. Несомненно, что разработкой столь многочисленной и детальной документации командование ВВС ЧФ (а во многих случаях и прочие наши штабы и командования) пытались компенсировать отсутствие как отвечающих требованиям дня уставов, боевых инструкций и наставлений, так и недостаток военного образования и опыта у командиров среднего и низшего звена. Впрочем, как видно из приведенного анализа и само высшее командование оказалось в этом отношении далеко небезгрешно. К сожалению, подобное положение вещей во многом сохранилось в Российской армии и сегодня. Но если раньше всему виной была война, то теперь исключительно отсутствие финансирования и повсеместное кумовство. В результате все получается «как всегда»: выводы не сделаны, уроки не учтены и наши министры штурмуют танками города, а начальники Генерального штаба в борьбе с конкурентами готовы отдать на переплавку «ракетно-ядерный щит». И мы еще имеем дерзость удивляться: и почему мы не великая держава?

Мирослав Морозов

Статья опубликована в журнале "Авиамастер" №5 2002 год
Для оформления статьи использовались материалы автора.


Die Uberwasserpiraten den Unterwasserpiraten Спасибо: 0 
Профиль
Тему читают:
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
Все даты в формате GMT  3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет



Создай свой форум на сервисе Borda.ru
Форум находится на 95 месте в рейтинге
Текстовая версия